Женщина - природное существо. Характеризующееся, в
частности, качествами: "глаза завидущие, руки загребущие" и "нет пророка в своём
отечестве". В отношении мышления женщина характеризуется тем, что убедить её в
чём бы то ни было невозможно, мысль в ней возникает неизвестно откуда подобно
прыщу, и идея мысли подчиняет её себе полностью и безоглядно. Сама по себе
женщина никого не слушает, но время от времени на неё нападает особое состояние
восприятия, когда всё, что в неё ни входит, превращается в ней в её собственные
непререкаемые мысли. Там, где на женщину оказывается давление, там она внушаемые
ей мысли перенимает механически, и механически же, подобно запрограммированному
роботу, повторяет и следует им.
Внутренне женщина настолько
самотождественна, настолько замкнута на самое себя, на собственное постоянство,
если хотите, сущность, что изменить здесь что либо сложно, во всяком случае,
позитивного опыта я в этой области не встречал. Правда, находясь в состоянии
влюбленности, женщина может отражать свойства объекта любви, но это явление
временное, преходящее.
И, в качестве существа природного, женщина существует за пределами морали. А
это значит, что если женщина пожизненно применяет категории морали, то мораль
для неё - средство влияния, а не её сущность.
Что касается свойства
"нет пророка в своём отечестве", то этой теме посвящен рассказ Чехова
"Попрыгунья"
Что касается любви, то любовь женщины - это средство, а
не способ её существования. Как заметила Казьмина в одном из стихотворений, "мы
хотим, чтобы нас любили, а нам бы это было всё равно"
У Бунина в
"Митиной любви" сначала есть любовь, потом - Я все
равно даже ради тебя не откажусь от искусства, - сказала Катя. - Может быть, я и
гадкая, как ты часто говоришь, - сказала она, хотя Митя никогда не говорил ей
этого, - может, я испорченная, но бери меня такую, какая я есть. И не будем
ссориться, перестань ты меня ревновать хоть нынче, в такой чудный день! Как ты
не понимаешь, что ты для меня все-таки лучше всех, единственный? - негромко и
настойчиво спросила она, уже с деланной обольстительностью заглядывая ему в
глаза, и задумчиво, медлительно продекламировала: Меж нами дремлющая тайна, Душа
душе дала кольцо...
и, наконец "Дорогой Митя, не поминайте
лихом, забудьте, забудьте все, что было! Я дурная, я гадкая, испорченная, я
недостойна вас, но я безумно люблю искусство! Я решилась, жребий брошен, я
уезжаю - вы знаете, с кем... Вы чуткий, вы умный, вы поймете меня, умоляю, не
мучь себя и меня! Не пиши мне ничего, это бесполезно!" При всех
разговорах женщины о любви не любовь у неё на первом месте, а вскочивший прыщ,
связанный обычно с удовлетворением женского тщеславия быть кем-то, найти себя в
чем-то, но при этом за всем этим стоит не действительно быть кем-то. но
выглядеть. Как-то у меня были записаны в подкорку слова одной женщины.
История её части её жизни такова, что в своё время, по призыву партии и
правительства и товарища Сталина, а также по совету сестры она поехала на
Дальний восток. И там она хорошо устроилась. Работала машинисткой, и на заказах
хорошо зарабатывала, "так что мной овладела жадность какая-то к деньгам". За ней
ухаживали, и всё складывалось. Но тут началась война, и семья отозвала её с
Дальнего Востока. Она очутилась снова в России, "подернутой горьким дымом войны"
и здесь вышла замуж. Муж, естественно, воевал, его ранили и он находился на
излечении. И она мечтала, что его на войне убьют, и тогда она возьмёт всех своих
и поедет на Дальний восток. И когда она говорила "его убьют", её голос звучал
ясно и невинно как самое светлое и доброе пожелание. Но мужа комиссовали.
"Смотрю, идёт в белой рубашке, радостный, веселый: "будет жить"" - и когда она
это говорила, голос её срывался на ехидство и сарказм.
30.04.09 г.