-Помнишь, с каким восторгом приветствовал Жванецкий приход к власти
демократов?! Вообще людям свойственно с радостью встречать то, что они
встречают как облегчение. И как явно изменилось у него настроение сегодня!
Всякое незаслуженное облегчение оказывается сыром в мышеловке. Потому что
ничто не даёт большего и самого радикального облегчения, чем смерть.
Собственно, человек потому и умирает, что весь направлен на облегчение своей
жизни не за счёт развития собственных сил и приложения усилий, а за счет
стремления расслабиться. Вы посмотрите, как парадоксальна жизнь и как люди,
подобно самому последнему скоту, бредут по этой дороге. Как Жванецкий
возмущался партбоссами, ездящими на автомобилях с мигалками. Что получили? А
с каким восторгом встречали "тоже-разоблачения " Ельцина по поводу
существования специализированных магазинов партбоссов? А чего стоит
"демократизм" Ельцина, ездящего по магазинам и в трамваях? А как вы думаете,
поехал бы он в трамвае, если бы подобные поездки не были рассчитаны на
рекламу? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, достаточно прочитать
воспоминания Ельцина о том, с какой щепетильностью он готовил свою отставку
(Ельцин."Президентский марафон"). А во что превратился этот "демократ", став
президентом?
-Что ты хочешь этим сказать?
-Я хочу этим
сказать, что человек называет себя человеком разумным, и сами эти его слова
говорят об обратном. Ибо сама мысль человека о себе, что он - существо
разумное, внушена ему природой, которая выше человека и которая всегда
найдёт, как его обмануть.
В человеке есть две части, и есть в нём,
конечно, разумная часть, но эта разумная его часть прикрывается его
неразумностью, которая называется его чувственностью. Достоевский говорил о
том, что красота спасёт мир. Но во всяком случае не чувственная красота. В
одной из пьес Радзинского, в спектакле она называлась "В поисках радости",
есть ответ на существующее мнение, что де любовь - это прекрасно, это нечто
высшее. Ответ таков, что неизвестно, сколько ради любви совершено в мире
хороших и сколько дурных поступков. Во всяком случае, последних не меньше. А
ведь в основании любви лежит красота. Красота есть раздражитель,
активизирующий инстинкт любви. Достоевский: они могут влюбиться во что
угодно, в особенно повязанный галстук, например. Конрад Лоренц: у этих
фазанов настолько длинные крылья, что они не могут взлетать с земли, и
охотники этим пользуются. Но как раз из-за длинных крыльев они и нравится
самкам, хотя это бессмысленно. Возникает вопрос: на что, на какие признаки
реагируют самки? На новые, необычные признаки, хотя бы они и были
бессмысленными? вредными? Но в этом случае спаривание самок с новизной
позволяет закреплять в потомстве бессмысленные и вредные признаки и
выживать тем, кто выживает за счет частоты спаривания. Т.о. что мы получаем?
Природную случайность. Природа дура и тянет в ту сторону, которая случайно
вызвана к жизни. Но в этой глупости природы содержится и её
достоинство, потому что она не выбирает, ей всё равно, беленькие или
черненькие, она всех приветствует и всем предоставляет шанс.
В
отношении живого существа вообще и человека в частности к окружающему лежит
сексуальность, и она оказывается тем, ради чего всё делается, ею
определяется логика человека и ею же заслоняются его рассудок и его трезвый
взгляд на мир. Сексуальность характеризуется собственной логикой, и она
доминирует. Обычно, когда говорят о сексуальности, то имеют ввиду
сексуальное отношение человека к человеку. То есть зависимость одного
человека от другого. И именно эту сторону и выделяют и говорят о любви. Но
при этом оказывается вытеснена другая, возможно, более существенная сторона:
сторона любви человека к самому себе. Человек в первую очередь любит самого
себя. Он - своя высшая цель и высшая идея, тогда как его любовь к другому
человеку - это скорее работа специализированных сексуальных механизмов,
гениталий, которые заставляют человека время от времени забывать о себе "и
делать глупости". Значит, мы должны говорить о двух любвях. Любовь человека
к себе выполняет важнейшую функцию самосохранения и саморазвития. Но сама по
себе эта любовь не является разумной. Она остаётся природной, естественной.
Дух здесь "не грохотал", дух оказывается подчинен всё той же чувственности,
её ограничениям, он не способен вырваться из её ограничений. Логика любви
человека к человеку и логика любви человека к самому себе - это одна и та же
единая логика, в которой одна сторона не может быть оторвана от другой. Но в
то же самое время это и есть то, что называют жизнью. Это и есть жизнь.
Уберите сексуальную сторону - и жизнь в её ощущении, чувстве жизни исчезнет,
человек окажется без содержания, его дух повиснет в пустоте. Т.о. то, что
отрицает дух, то является также и необходимым условием его существования.
Эта чувственная сторона оказывается тем, чем обусловлен рисунок
непосредственно-чувственной жизни человека. Чувственность посюстороння и
действительна. Дух потусторонен, и он становится действительным только
опосредованно и в той мере, в какой ему удаётся совокупиться с
чувственностью и реализовать себя через посредство чувственности. Сам по
себе дух в смысле реального действия импотентен. Он неспособен
непосредственно преобразовать себя в реальность.
Чувственная жизнь человека как сексуального существа есть его природная,
естественная, реальная жизнь. Чувственная жизнь есть жизнь, векторы которой
определяются чувствами, переживаемыми человеком.
Мысли чувственного человека есть расшифровка его чувств.
Чувственность соединяет и разъединяет человека с человеком. В своей
чувственности человек определяет себя как зеркало, в которое смотрятся
другие люди, и в то же самое время человек смотрит в других людей как в
зеркало. И, как в зеркале, каждый из них находит в других отображение самих
себя через призму структуры зеркал этих других.
В
чувственности происходит соединение субъективного и объективного в человеке,
ибо отнимите от чувственности субъективную сторону - что останется?
Останется физическое состояние его нервов и физиологических систем его
организма. И как раз состояниям нервов и физиологических систем ставятся в
соответствие психологические феномены. Эти две стороны оказываются
неразрывны. Когда говорят о психотерапии, то одним из её излюбленных приёмов
является либо разрыв рефлекторно сложившихся отношений между
физиологическими состояниями и психологическим их переживанием, либо в
подстановке на место одних их связей других.
Что двигало Жванецким, когда он с такой радостью приветствовал
пришествие "демократии". По замечанию самого Жванецкого, весь СССР относился
к нему как к своему герою, а он не был героем, он всего лишь жаловался. И
вот то, на что он жаловался, в одночасье разрушилось. Вот отсюда и
реактивная радость. А вот когда распробовал то, что пришло на смену тому, на
что он жаловался, я полагаю, что он пришел к выводу, что хрен редьки не
слаще, и Жванецкий в новой России уже не тот Жванецкий, каким его
воспринимали в старой.
Что двигало Ельциным в его исполнении роли "демократа"? Реактивность
и любовь к себе. Как я выгляжу, какой я герой - вот основной мотив всех
действий этого безусловно сильного самца.
Когда природе нужны её
герои, она выбирает ельциных. Правда, время от времени случается в человеках
противостояние природе в лице отдельных её индивидуумов, которые разгадывают
её логику и оказываются способны спорить с ней, я имею ввиду Маркса и
Ленина. Что тогда остаётся делать природе? Проклинать этих людей устами
своих героев, а как же иначе. Не просто же так бог изгнал Адама из рая.
Чтобы не высовывался. Оно и правда, кому понравится, если произведенное из
глины начнет претендовать на роль бога.
Раневская как-то
сказала, имея ввиду на чудовищную антидуховность логики
чувственности: "Я умру от отвращения".
Она
права. Но, правда, отвращение - это тоже проявление чувственности.
09.03.08 г.