-Так что, разрушилась мечта?
-Допустим, никакой
особенной такой мечты, пожалуй, и не было. А было любопытство, что ли. Нас
же было трое друзей, у которых было ощущение, что они подходят друг другу:
я, Вова Колодяжный и Нина Пирогова. Было в этих отношениях что-то от
внутренней близости и в то же самое время интеллигентности, что ли. Во
всяком случае, так я это ощущал. А ощущение это происходило от того, что у
Нины дома стояла детская коляска, а у нас с Вовой такой коляски не
было. И вообще она ездила во всякие санатории, а мы с Вовой никуда не
ездили.
А мне всегда хотелось на этой коляске покататься. Но
мы уже были большие, и могли её сломать. Так сказала Нина. И вот эта коляска
и то, что Нина ездила во всякие санатории, и вызывала во мне чувство,
что за Ниной стоит интеллигентность, которой у меня нет.
Да ведь сколько времени прошло с тех пор. Сколько тогда нам было, лет по
шесть, наверное. Где-то так. А потом же все разъехались в разные стороны. А
когда стали взрослыми, возникло любопытство, мысль, встретить Нину, что она
и как, как у неё жизнь складывается. В разные периоды жизни человека
случаются такие, когда ему хочется узнать, как сложилась жизнь у прежних
товарищей.
В том-то и дело, что я её не узнал. Да и мудрено было
узнать, столько времени прошло, я тогда уже в цирке работал, а в среде
артистов случаются разные истории. Вот тут-то я и встретил Нину, то есть в
тот момент не Нину, а незнакомую мне девушку, которая "была с другим". И
как-то, знаешь, она меня мгновенно очаровала, возникло такое необыкновенное
ощущение близости, отсутствия границ, что всякое раздумье у меня выбило,
подобно тому, как выбивает автомат при зашкаливании напряжения. Вот эта
особенность, этот сон, который овладевает вами и относительно которого вы
хотите, чтобы он никогда не прекращался. Вам больше ничего не нужно, вы
достигли своего берега, и вам "незачем больше спешить" Вот в таком ощущении
причаливания к берегу я и пребывал. Я действительно внутренне решил, что это
- всё, я прибыл на станцию своего назначения.
И был горд. И на всё
смотрел сверху вниз, и чувствовал себя очень умным и рассуждающим, словно я
познал смысл жизни.
Но ты же понимаешь, что существовал тот, "кто
раньше с нею был", и возникший поворот событий не мог доставить ему
удовольствия. Тем более что я, несмотря на всю мою тогдашнюю упёртость, всё
же узнал об отношении её парня к ней. А отношение его к ней было такое, что
он "пылинки с неё сдувает". И конечно, встреча с ним и разговор с ним не мог
не состояться. А ты же знаешь, в каком состоянии в это время находишься. Ты
можешь быть самым распоследним хиляком, но в этом состоянии чувствуешь себя
не меньше, чем Ильёй Муромцем. Я, правда, не хиляк, но и не Илья Муромец,
это тоже правда. Но, конечно, это представление устроил, продемонстрировал
её бывшему, что стоять у меня на пути опасно. И вот я показываю свою
мускулатуру и объясняю ему, какая у него любовь. Что у него не любовь, а
один только рефлекс. Какая это любовь?! Женщина перестала быть с тобой, и ты
как бы обиделся, или оскорбился. Но вся твоя обида – это всего лишь твой
эгоизм, потому что если бы ты любил её, ты бы радовался за неё, что ей
хорошо с другим.
Но её "бывший" как-то спокойно отнесся к моим
демонстрациям, как-то спокойно пощупал мою мускулатуру, то есть видно было,
что задираться он не собирается, что у него этого вовсе и в планах нет, и от
этого я не то что расслабился, а проникся к нему благоволением и теперь уже
другим тоном повторяюсь, что чувства, которые он испытывает к Нине,
вовсе не являются чувствами любви, а представляют собой проявление его
эгоизма, потому что де если бы он любил Нину, то он радовался бы за неё,
потому что ей хорошо. Эту мысль в разных вариациях я высказал ему, и
мне самому эта мысль ужасно понравилась, словно она открывала нечто новое
для меня самого, для моего собственного отношения к любви. Я тебе не сказал,
что к этому времени я уже знал, что моя новая девушка - Нина, и это как бы
подкрепляло моё отношение к ней, моё прошлое детское ощущение её
интеллигентности, что ли, которое я принимал чуть ли не с придыханием.
Так я всё это объяснил парню, чтобы ослабить у него "горечь утраты",
чтобы он понял, что то, что у него было с Ниной, вовсе и не было любовью, а
единственно лишь эгоизмом сего стороны, так что де и жалеть ему не о чем, он
ничего не потерял и может обратиться к поиску своей настоящей любви.
Так я думал про себя и так я это чувствовал.
Реакция парня
оказалась неожиданной для меня. Я, конечно, мог ожидать, что он будет
сопротивляться, что начнёт доказывать, что нет, это у него настоящая любовь,
а, напротив, мои действия представляют с моей стороны один только эгоизм и
больше ничего. То есть можно было, конечно, ожидать, что он сказанное мной
повернет против меня. Но ничего этого не случилось, а заговорил он со мной
так, как будто я был если и не его приятелем, если и не на его стороне, то
уж, во всяком случае, не менее, чем стороной незаинтересованной.
Начал рассказывать, что стоит ей отойти, как она уже с каким-то
мужчиной. И я неожиданно понял, всей своей кожей почувствовал, что то, что
он говорит, это правда. И еще понял, что он воспринимает это её
качество как её объективную реальность, которая от её сознания не зависит.
Что это так есть, и всё. И я понял, что вот он - действительно любит её, и
мучается с ней, и не знает, что со всем этим делать, не видит выхода. И тут
и я после его слов засомневался и в ней, и в себе, и то понимание чувств,
которые мы оба, я и она, испытывали друг к другу, повернулось другой
стороной и превратилось в субъективные, природные, обманные ощущения.
Да, а то вот я встретил её, и она вся так расположилась ко мне, и я подумал,
что это старая знакомая, и что это и есть моя любовь, так я подумал. И тут в
памяти моей возникла картина прошлого. Как-то мы трое залезли в глубокую
яму, которая была в те времена. Это знаешь, в Рабочем городке, там,
где пожарная вышка. Вышка эта тогда стояла и сейчас там стоит. И мы залезли
в эту яму, чтобы нас никто не увидел, и показывали "попки-письки". На
следующий день Нина сказала, что они с Вовой опять делали это, и она
продолжила:
"Я ему в рот один раз написила, и потом еще раз написила."
-Ты думаешь, что это – правда?
-Тогда я четко решил, что это её эротические фантазии, и то, что она
опять делала с Вовой "это", и то, что писила ему в рот. Что она просто
рассказывает свою мечту. Она делится со мной своей мечтой, тем, что есть в
ней. Это, скорее всего, даже не было сознательными
подталкиванием меня к чему-то, хотя это и можно было воспринять таким
образом. Это была просто её реальность, которая вытекала из неё наружу.
-А ты?
-Ну, ты же знаешь мой дурной характер. Когда на меня пытаются надеть
уздечку и тянут к себе, хотя бы эта уздечка и была приятной, я начинаю
упираться. Я никак не среагировал тогда.
Знаешь, и это было тогда,
и потом протянулось во всю жизнь. У неё не было ощущения, что это "стыдно",
и это не было у неё вытеснено, и это протянулось у неё на всю жизнь. Так что
это было правдой тогда, это осталось правдой и теперь. Увидев меня, она
действительно почувствовала любовь ко мне, и точно также, увидев любого
мужчину, она чувствует любовь к нему, и получает ответное такое же чувство.
Здесь нет ни в чём обмана, кроме самообмана.
-А если бы не
случилось у тебя разговора с её "бывшим"
-Я бы оказался на его
месте. Я бы идеализировал её, наши чувства, то, как они непосредственно
проявляют себя, я бы рассматривал их как что-то необыкновенное, высокое, и
все эти чувства переносил бы на неё, и видел в ней существо необыкновенное и
чистое. А реальность всякий раз наталкивала бы меня на противоречия с моим
идеалом её, и я бы страдал, и мучился.
-Что за шум, а драки нету?
Мимо идут возбужденные гимнастки.
-Что случилось?
-Зарен, Зарен приехал. Надо поскорее Дуне сообщить. Надо Дуне сказать.
-А что такое, что за история?
-Ну, как же, ухаживал, ухаживал за Дуней, а потом взял её и обманул,
исчез, уехал.
-Что, долго раздумывала, не успела схватить, пока дают?!
Прошло сколько-то лет. Я как-то
справился, как Нина.
-У неё четверо детей от разных
мужчин, и она никогда не была замужем «по-настоящему», официально.
Тоже, знаешь ли, судьба.
03.02.09 г.