А у нас всегда так: Ванька, Петька либо Иван Иваныч, Петр
Петрович, а третьего не дано. Так и у нас Мария "в разговорах не при ней"
всегда обозначалась как Манька, и это была как бы её естественная
характеристика. Даже когда она немного раскрутилась и завела свой маленький
бизнес в виде салона красоты, это отношение к Марии как к Маньке так и
осталось, она не превратилась в Марию Семеновну. Говорят, что такие
превращения случаются, но я не встречал. Впрочем, я думаю, это связано с
тем, что когда человека знаешь, каким он был, то потом, когда он кем-то там
стал, всё равно видишь его голоштанным. Я хочу сказать, что те, кто не
знает, каким раньше был человек, для тех он, может быть, и Иван Иваныч. Но я
думаю, что это всё же характеристика человека, так что и те, кто не знал
человека прежде, чуть получше его узнав, начнет определять его так же, как и
те, которые его давно знали. Форма имени - вещь говорящая, и отражает
характер человека. Вот возьми Геннадий, Гена, Генчик, Гендык, Генка -
согласись, имя одно, формы разные, и за этими формами светятся разные
человеческие типы и, соответственно, отношение к ним.
У всякого человека есть характерное свойство, черта, физическая или
психологическая, которая является у него ведущей. Бывает так, что у человека
ведущей является какая-то физическая сторона, и он сознаёт её, и она как бы
представляет его всего. Там, у женщины возьми, у одной красивые руки, у
другой грудь, у третьей глаза. И обращают внимание на красивые руки, грудь,
глаза, и женщина знает, что это её достоинство выделяет из остальных, это
как бы её особенность и вместе царственность. Или, там, возьми мужчину: у
одного мускулистость развита до необыкновенных размеров, и вот он носится с
нею настолько, что он, собственно, и превращается в свою мускулистость. У
другого нос необыкновенно правильной формы, и он полагает, что нос делает
его необыкновенным.
Но это когда человека
определяет какая-то его физическая сторона, так что он как бы зациклился на
ней, и для него кроме этой его стороны больше ничего не существует. А бывает
так, что у человека развита какая-то психологическая сторона, например,
мысль, что он - существо необыкновенное. И вот он носится с этой своей
необыкновенностью. Или возьми кондибоберность. Вот Манька из таких. То, что
называется, пыль в глаза, королева. Знаешь, это как на качелях, то вверх, то
вниз, то она чувствует себя бог знает чем, то совершенно качнется в другую
сторону. Но всё-таки "бог знает что" у неё является ведущей стороной, своего
рода зубами. И с этим она и обращается к вам.
Ну, а когда у неё
получилось с её салоном красоты, тут уж к ней и на дикой козе не подъедешь.
Вначале-то она жила с семьей, не купила еще себе квартиру, а семейка у них
будь здоров, не маленькая. И тут, как пошли у неё дела в гору, она себя
показала. Представляешь, наняла себе домработника. Дома этих
домработников, как говорится, хоть ж ешь, а тут вот на тебе. Естественно, в
семье не поняли, почему и зачем, а я, кажется, понял, по одному случаю
побывав однажды у них и посмотрев на её обращение с её домработником. Ты
знаешь, это меня поразило. Что бы он ни сделал, всё ей не по вкусу. Ходит
королевой, как бог знает что, и с этим её тоном. Дома, конечно, всё это
вызывало раздражение, потому что чужой человек и, кроме того, нюансы,
привнесенные отношением Маньки к парню, тоже были совершенно ни к чему.
Дома-то Маньке не очень получалось показывать свой характер, её живо
останавливали, ну, в тут у неё чужой человек, "которому она платит", и
потому "имеет право". Она особенно этим и шпыняла: де что ты делаешь, как ты
делаешь, да за что я тебе плачу. Вот это её великолепное "я тебе плачу". Я
тогда посмотрел на Маньку и понял, и сказал это, то есть что она относится к
домработнику как к рабу, что она метит в рабовладелицы. И, знаешь, я тогда
понял, мне кажется, одну замечательную вещь - рабство, которое существовало
- это форма сексуального удовлетворения вот в каком смысле. Секс в обычной
своей форме - это физическое отношение. Но он может находить своё
удовлетворение на психологическом уровне - порабощения, дающем
ощущение наслаждения от того, что ты кого-то можешь поработить, что кто-то
ходит в твоих рабах. Я думаю, что рабство как экономическое отношение имеет
в своём основании сексуальность. Это уже во вторую очередь рабство
становится вопросом выгоды. В первую очередь отношение порабощения - это
отношение удовлетворения психологической составляющей секса. Любовь же
при этом может рассматриваться как добровольное рабство. Это две стороны
одного и того же, садизм и мазохизм. Так вот тогда, когда я увидел, как
Манька шпыняет своего домработника, тогда до меня и дошло, что ею движет.
Как-то невольно мне пришла на ум другая история. Я имею ввиду
горбачевскую Раису. Еще в те времена, когда она светилась на экранах
телевизоров, весь вид её кричал "пустите Маньку в Европу", "я - королевское
высочество". И этим она очень нравилась дамам родственного ей типа.
Позже, когда я прочитал высказывания о том, как она показала себя в Кремле,
а показала она себя в Кремле так, как наша Манька своему домработнику,
моё мнение о ней как о Маньке, рвущейся в Европу, укрепилось. Ну, а потом,
когда Ельцин сбросил Горбачева с царствования, этого Раиса пережить,
конечно, не смогла, это было для её тщеславия слишком большое потрясение, из
князей да упасть в грязь, и от огорчения она заболела и умерла. Горбачёву-то
от всего этого ничего не сталось, он как был крестьянином, так им и остался,
так что у меня такое ощущение, что он и посейчас чувствует, что он не на
своём месте, что он чересчур вознёсся, так что ему и так и так хорошо.
Впрочем, это так, к слову.
Семье не понравилось,
что Манька завела себе домработника, а Маньке не понравилось, что это
не понравилось её семье, и тогда она, как говорится, восстала - и купила
себе квартиру, от домработников же не отказалась. И подбирала всё молодых,
наверное, из студентов. Впрочем, домработники долго у неё не
задерживались, да оно и понятно, если разобраться, до этого самого
последнего случая, с сомалийцем.
Тут, похоже, она попала в точку,
потому что все её выпендривания у сомалийца вызывали восторг, так что чем
больше Манька по отношению к нему выступала в своего рода роли
рабовладелицы, тем больше она ему нравилась. Так что сомалиец у неё
задержался.
И вдруг однажды всё перевернулось, и неожиданно
человек, имя которого трудно было выговорить, превратился в Гришу. А кожа у
этого "Гриши" как у хорошо начищенного сапога - аж блестит. Ну, неважно. И
стала Манька совершенно счастлива. То есть счастлива полностью и абсолютно.
И так она и зажила с Гришей, и родила от него мальчишку. Ну, мальчишка
получился так, не черный и не белый.
И вот представляешь, как
бывает, какой резонанс между ними получился. Когда Манька впадает в фазу
рабовладения, ей хорошо, и Грише хорошо; когда же она впадает в фазу
рабства, в свои права вступает Гриша, и опять обоим хорошо.
Такая
вот история. Ну, правда, потом они уехали в своё Сомали, так что я не знаю,
что дальше с Манькой сталось.
20.12.08 г.