Я не скажу, что такой уж большой любитель рыбы. Конечно,
сазан, только что вытащенный из воды, запеченный в золе и тут же съеденный, это
хорошо. Это вкусно. Да и вообще рыба с её хрустящей корочкой, только что снятая
со сковородки, на которой еще пузырится растительное масло,
доставляет много удовольствия. Но не каждый же день. Если есть рыбу каждый день,
то она надоедает. Мясо не надоедает, а рыба надоедает.
Так что я не понимаю Павловича, который питается, можно сказать,
одной рыбой. Не знаю, может быть, это у него о скаредности, не зря же у него
полная кубышка. Да ведь с собой её не возьмёшь, а так... впрочем, ему, наверное,
важен не результат, а сам процесс накопления, ради него всё и делается. А, может
быть он просто любит рыбу, потому что если бы с неё воротило, так никакого
накопительства не захотел бы. Или у него страсть к накопительству настолько
сильна, что всё, что связано с возможностями накопления, уже вызывает
любовь? Не знаю.
Ладно с Палычем. Но вот возьмите женщин в лице моей
Таиски. Меня поражает, как она ест рыбу. То есть она не выбирает куски, которые
получше и пожирнее, нет, она возьмёт голову как наивысший деликатес и начинает
что-то в ней обсасывать, высасывать, так что в конце концов от головы остаются
одни совершенно голые прозрачные кости. Мне кажется, это какой-то рефлекс
обсасывания, высасывания, который доставляет удовольствие сам по себе, без каких
бы то ни было дальнейших следствий, так что если бы в доме не было других
едоков, то от рыбы она брала бы одну голову, а оставшуюся часть выбрасывала.
И вот в силу этой её страсти в доме всегда должна быть рыба
В
очередной раз на меня выезжают очуры. Семён говорит:"Яковлевич, мне для отчёта
надо. Я тебя оштрафую?" Раз надо, значит, надо, почему не пойти навстречу
соседу. "Штрафуй,- говорю, -и с конфискацией орудий лова"- "Это-то еще зачем?" -
"Может, Таиска немного успокоится" - "Ладно, как хочешь, только без обид" -
говорит Семен, и мы сворачиваем сеть и бросаем ему в лодку.
Являюсь домой. Таиска:"Где рыба?" - "Очуры забрали. И сеть реквизировали" Таиска
смотрит на меня, и я вижу, как заработал её компьютер. А компьютер говорит ей,
что здесь что-то не то, что либо тут замешана Надька, жена Семёна, и это её
какие-то происки, либо вообще непонятно что." Таиска решительно перешагивает
через плетень и стучится к соседям. Выходит Надежда. Между женщинами какой-то
разговор, и я вижу, как Надежда упирает руки в боки и кричит: "Семен, а Семен,
подь сюда". Является Семён в трусах, почёсывая голое брюхо. Надежда что-то
говорит Семену, вид которого принимает оправдывающееся выражение. Потом я вижу,
как Семен идет в сарай, вытаскивает сеть и тащит её к плетню. Мы встречаемся
глазами. У Семёна извиняющееся выражение лица: мол, извини, сосед, а что тут
сделаешь?!"
14.10.08 г.