на главную страницу

0268.33 Симпатия

    Бывают случаи, как бы совершенно необъяснимые, и бывает так, что вляпаешься во что-то, что тебе совершенно ни с какой стороны не нужно. Может быть, я это со страху говорю, но вот какой случай.
   Случился на базаре какой-то конфликт, вплоть до того, что явилась бригада милиционеров из отделения, которое тут же, при базаре. Нет, базар, не подумайте, что это какой-то там базарчик, это центральный рынок в милионнике, так что и милицейское отделение при нём не случайность. Ну, и я тут же, знаете, как любопытная ворона, стою, раскрыв рот, и что характерно, при этом ничего не думаю и ничего не замечаю. Вот такой парадокс. Наверное, просто приятно вот так глазеть, и при этом что там происходит, это не интересно и не имеет значения, а значение имеет только вот такое приятственное времяпрепровождение. И при этом в фокусе моего сознания находится это моё наслаждение моей стойкой как своеобразной формой разрядки напряжения.  Но на фоновом уровне сознание всё же отмечает, что там происходит. И вот на уровне фона я замечаю какого-то милиционера, который также, что-то там делая, тоже словно на уровне уже своего собственного фона говорит мне, что мы должны встретиться там-то и там-то. Всё это сознание моё отмечает, но делается это как бы во сне, до ясного моего сознания это не доходит, так что насчет встречи я помню, но где и когда - ничего этого из моей памяти не извлекается.
   И вот через какое-то время, даже не скажу, через какое, потому что об этом случае я не то что забыл, но не придал ему ровным счётом никакого значения, снова в районе базара, а точнее, у прилегающей к нему площади, знаете, где раньше трамваи разворачивались, а теперь остались одни пути, вдруг вылетает милицейский бобик, останавливается, из него выпрыгивают милиционеры, по-видимому, по каким-то своим надобностям. и я вижу того миллиционера, который тогда ко мне обратился, и он обращается к остальным со словами: делайте сами, и говорит мне: "Поехали". А я в это время недоумеваю, как это могло случиться, что мы снова встретились, и не эти ли место и время, о которых он говорил. Вы, наверное, и сами замечали такие свои состояния, когда вы находитесь в своеобразной двойственной реальности: с одной стороны, вы всё видите, вы рассуждаете, но в то же самое время всё это происходит с вами как бы во сне, и вы сами ничего не делаете, а бездумно, механически выполняете то, что вам говорят. И вот мы садимся с милиционером в трамвай и куда-то едем, и я между тем замечаю в милиционере какую-то странность, словно он не в себе, и думаю,  что он, похоже,  уколотый, потому что поведение его какое-то странное,  не очень управляемое. Мы едем, он молчит, соответственно, и я молчу, и при этом неотрывно наблюдаю за ним. Наконец, он поднимается, говорит: "Выходим". Мы выходим из трамвая, и через некоторое время оказываемся где-то, что я расшифровываю для себя как стройка внутри какой-то механизированной колонны. Здесь я вижу группу людей, которые, очевидно, поджидали милиционера, потому что с нашим появлением началась какая-то мало понятная для меня работа. Мне показалось неловко, что я стою и ничего не делаю. Я поднял валявшиеся рабочие рукавицы, надел на руки, и это меня как-то успокоило, словно я тем самым тоже приступил к работе. Вдруг возникло движение, и появились милиционеры, и милиционер, который привел меня сюда, на мой немой вопрос, что здесь происходит, сказал: "Здесь грабят родное предприятие" - и глазами показал, что я должен уходить как можно скорее. Действительно, я видел, как милиционеры задерживали работавших. Я подумал, что я-то не работал, так что должно быть очевидно, что я тут не причём, у меня руки чистые. Но тут вспомнил о рукавицах на руках. Их нужно было незаметно выбросить. И вот я боком, боком, и пошел прочь, заставляя себя не оглядываться, потому что если я оглянусь, то подумают, что я убегаю, и меня задержат. Моя спина была словно локатор, щупающий, что там позади. Но позади, видимо, было всё спокойно. Наконец, я оказался далеко от места происшествия и только теперь перевел дух. И подумал, что же такое всё это было, и не находил ответа. Я не мог понять, что милиционеру было от меня нужно и какую роль он играл в последнем происшествии: то ли он крышевал работавших, то ли выполнял роль наводчика для милиции, и, основное, я не мог понять, какую роль я должен был играть во всём этом: возможно, он пытался втянуть меня во что-то неблаговидное, тогда зачем он дал мне знак, чтобы я уходил? В конце концов, я пришёл к выводу, что это была неосознаваемая им самим симпатия ко мне, для которой было безразлично, на каком фоне она реализует себя, а последняя встреча была случайной.

   14.10.08 г.