Время от времени ставишь себе почти диагноз. В настоящем
случае диагноз носит название "неразвитость хватательного рефлекса"
В
качестве теста, на основании данных которого можно судить о том, развит или не
развит у человека хватательный рефлекс, можно использовать одно высказывание
Зинаиды Николаевны. Послушав разговор по телефону Николая Михайловича, который в
это время пристраивал сына и с соответствующей просьбой к кому-то обращался,
Зинаида Николаевна то ли с недоумением, то ли с возмущением заметила: "Он
говорит: ты же мне друг, значит, должен мне помочь". Из этого высказывания Зины
я делаю вывод, что у неё не развит хватательный рефлекс, а у Николая Михайловича
- развит.
В последнее время Володя перестал мне звонить. Я так
понимаю, что для него контакты со мной потеряли смысл. А смысл, как я понимаю,
всякой "дружбы" заключается в том, что человек должен же быть чем-то
полезен. Человек, полезный в каких-то отношениях, называется другом. Вот Володя
и придумывал, чем я могу быть полезен ему.
На первых
порах он таскал ко мне в лабораторию всю неисправную электронику, которая у него
скопилась в доме и за ремонт которой нести в мастерскую деньги жалко: это
были какие-то бесконечные часы, магнитофоны, телевизоры и, наконец,
какой-то, какого-нибудь 1917 года рождения, радиоприёмник, относительно которого
он утверждал, что тот совершенно новый.
Не могу в связи с этим не
заметить, что такое отношение мне не нравится. Не успеешь с кем-то
познакомиться, как тут же начинается прощупывание почвы: что ты для человека
можешь сделать. Я-то, может быть, и могу. Но вот хочу ли я - это другой вопрос.
Так что в простых случаях я Володе действительно помогал, а там, где было что-то
посложнее, отбояривал. Видимо, он чувствовал, что должен чем-то то ли отплатить,
то ли привязать меня, сделав себе обязанным, но он стал приглашать меня к себе,
и так как у него частный дом, то он снабжал меня фруктовой падалкой, так что
всякий раз, уходя от него, я чувствовал, что меня подташнивает. В конце
концов я не выдержал, и когда в очередной раз он стал меня "угощать", я сказал,
что не за этим хожу. "Не за этим ходишь?"- усмехнулся он, и эта его
усмешка мне много сказала о его отношении ко мне, да и к людям вообще.
Мне всегда хочется сказать людям, которые расплачиваются тем, что им не
нужно, что они и так и так выкинут: а вы спросили у меня, нужно ли мне это?!
Если вы хотите получить то, что вам нужно, то почему я должен получать от вас
то, что мне не нужно?
"У тебя же есть машина, давай отвезем кое-что ко мне на дачу. Заодно
дачу мою посмотришь." У него есть своя машина. Она стоит у него на приколе; он
рассчитал, что её невыгодно эксплуатировать. В следующий раз: я собираю
металлолом, нужно отвезти в приёмный пункт. Дальше, торжественно: "Я предлагаю
тебе бизнес: я буду тебе поставлять огурцы, а ты будешь ими торговать. Прибыль
будем делить пополам". На всё это я отвечаю стандартным отказом. Так и
получилось, что смысла поддерживать со мной отношения у Володи не стало, и он
перестал мне звонить.
А я перестал испытывать неприятные ощущения, которые
неизменно испытывал после встреч с ним.
У завода есть своё сельское
хозяйство, и летом помесячно несколько заводских бригад выезжает на
сельхозработы. Вот и я удостоился в качестве бригадира. На практике это значит:
утром поднять бригаду на завтрак, в поле получить участок работы, а после работы
идти за несколько километров в контору оформлять наряды. Естественно, выработку
на каждого в нарядах оформляет бригадир. Я делил её всем поровну, и когда в
конце работы получили деньги, члены бригады удивлялись, почему я получил столько
же, сколько они, тогда как остальные бригадиры получили в 3-4 раз больше членов
своих бригад. Если бы не было этого удивления, я бы не обратил внимания на это
обстоятельство. А тут обратил, и у меня возникла обида. Не разделить всем
поровну я не мог, а между тем чувствовал несправедливость этого, потому что
ежедневно я из своего отдыха забирал пару часов. Словом, мне стало обидно за
себя, я чувствовал в своём поступке мою несправедливость по отношению к себе. Но
и начислить себе больше, чем остальным, мне было стыдно, и больше того, не
только стыдно, но и невозможно. Мне казалось, что это было бы несправедливо,
потому что бригада работала как один кулак, а если бы я начал выделять
себя, этого бы не было. Это так я думал, так мне казалось. А так мы заработали в
несколько раз больше остальных.
На заводе время от
времени выпадают варианты подзаработать. Это когда горит план, а какой-то станок
отказывает, и нужно срочно его запустить, кровь из носа. Вот тогда наступает
момент, когда начальник цеха готов раскошелиться. Когда возникает такая
ситуация, я о работе, которую мог бы сделать один, и получить деньги один,
сообщаю ребятам. Работа выполняется, и деньги делятся. И в то же время когда
шабашка оказывается у других, мне об этом не говорят, а я не обращаю на это
внимания, и это притом, что всё это люди, которых ты считаешь "своими друзьями".
Вернее, не обращал внимания. Однако последний случай показал мне, что что-то
со мной не так, есть во мне некая неправильность, не вписывающаяся в
существующую реальность.
Конец месяца, стала линия автоматической
сборки. Крики о патриотизме, о марке завода, и, конечно, я в числе тех, кто в
устранении аварии участвует. Наконец, линия восстановлена. Я, захлёбываясь,
рассказываю, как всё происходило, и тут приходит Витя с пачкой денег,
вытаскивает из неё тысячу и протягивает мне. "Это еще за что?"-недоумеваю я.
"Передай Володе"- не замечая моего замешательства, говорит Витя. Я передаю
деньги Володе, и тут только соображаю, что за моей спиной ребята договорились с
начальством, а я тут распотякиваю "о трудовых свершениях". Но то, что меня
добило, это когда стали расходиться, люди, считающиеся моими приятелями,
когда я стал поджидать их, чтобы идти в отдел, сказали: у нас здесь дела. То
есть у них есть еще шабашка.
Я должен заметить, что это мне стало
неприятно. И меня возникло ощущение, что мне дали под зад. И, значит, я неправ.
Что правильной является установка: если ты что-то делаешь для людей, то тем
самым ты должен делать их обязанными тебе, они должны это чувствовать. Ты
не можешь делать ничего для них "просто так", "из дружеских побуждений". Если ты
не требуешь ответного подобного же отношения к себе, то тобой начинают просто
пользоваться.
Но почему я оказался в таком дурацком положении?
Ответ лежит на поверхности: у меня слабо развит, чтобы не сказать "вырожден",
хватательный рефлекс.
Ибо человек с развитым хватательным рефлексом -
это человек, рассудок которого руководствуется его критериями.
У меня
возникает такое ощущение, что рядом со мной протекает материальная жизнь, в
которой каждый человек является целью самого себя, и других людей он оценивает и
вступает в отношения с ними постольку, поскольку они могут быть полезны ему, а
вовсе не "из любви к человечеству". Человек для человека - не цель, но средство.
И в этом и заключается основной смысл материальных отношений между людьми, и это
и есть их практическая реальная жизнь.
Ну, и прекрасно.
Меня
позабавил вчерашний случай: купил на зиму картошку, часть оставил в подвале
гаража, а часть привёз домой. Появляется Татьяна с первого этажа. Глаза
загорелись: Валера, у тебя машина. Да ты богатый. Мне тоже нужна картошка - и
начинаются разговоры в известном направлении. Наконец, она говорит: "А, может,
ты отвезешь меня на овощной рынок?" А овощной рынок - на другом конце города. До
чего же быстро люди соображают: мол, согласится - прекрасно, не согласится -
я ничего не теряю.
Но ведь вот тут-то и заключается
переход в деловую сферу: сегодня я тебе, завтра ты мне. Вот как следует жить и
как живут "умные люди". Нужно только сообразить, как использовать другого
человека, чем он может быть тебе полезен, и ничего не делать "просто так". В
этом всё дело.
Есть, однако, во всём этом одна запятая: делая
всё это, человек должен испытывать чувство удовольствия. А если его нет, тогда
как?
29.09.08 г.