Касания. Родитель и ребенок.

     Улица, тротуар, по тротуару идет девочка. Из волос у неё торчит какая-то длиннющая палка, и у меня ощущение, что палка попадет мне в глаз. Я вытаскиваю эту палку у неё из волос и отдаю ей в руки. На лице девочки появляется обиженное выражение. Я коротко ласково обнимаю её со словами: "Я же тебе ничего не сказал". На лице девочки появляется успокоенное выражение. Мы расходимся, а во мне возникает неприятное ощущение себя. Ощущение лжи: я импульс агрессии прикрыл  импульсом ласки, и в результате возникло ощущение горькой сладости.

    Невольно вспомнился монолог Жванецкого. На "дежурном по стране" он что-то говорил, потом сел. И вдруг у него вырвалось: "И он сел с самодовольным видом". Затем подумал и сказал: "Когда у человека что-то не получается, он садится с самодовольным лицом. Я чувствую, что у меня не сложилась концовка, и появился самодовольный вид" как компенсатор неудачной концовки. Замечу, что это - субъективное ощущение в модели Жванецкого. Объективность может быть иной. Вообще же чувствуется, что публика пошла не та, публика пошла чувствующая, но не мыслящая, не та, которая была в "почтовых ящиках"; а так как эта публика платит деньги, то Жванецкому приходится приспосабливаться к ней, наклоняться, а это ему не интересно. Эта публика даже не воспринимает пауз, которые ему приходится делать для того, чтобы до неё дошло, до неё всё равно ничего не доходит, и ему приходится добавлять: "что, нужно делать паузу?" И публика начинает смеяться. Но смеется она не потому, что поняла, о чем он говорит, ей просто указали на то, где нужно смеяться, а так как у неё потребность смеяться, то ей нужен какой угодно раздражитель, чтобы вызвать у неё смех. Ради этого она сюда и пришла. Покажи ей палец - и она тоже начнет смеяться. И поэтому Жванецкому становится не интересно. И возникает чувство ненужности. Некому открывать глаза, потому что глаз у людей нету. Это в особенности проявилось при чтении им монолога озабоченного гражданина. Публику резануло выражение "у нас дикая женщина", и женщины немедленно почувствовали себя обиженными, и в аудитории нависла напряженная тишина, которую, в свою очередь, почувствовал Жванецкий. И снова им овладело это чувство скуки, безнадежности  и собственной ненужности, и у него непроизвольно-торопливо-досадливо вырвалось: "я сейчас заканчиваю". А монолог хорош. Только ребятам это не нужно. "А нам всё равно, а нам всё равно"- это  формула ребят. Ребята в этой жизни ничего не ищут, кроме хлеба и зрелищ.
  Всякая власть создает свой народ, формируя массы под себя способами, соответствующими природе власти и с целями, чтобы массы удовлетворяли потребностям власти. Одна власть формирует людей почтовых ящиков, другая власть формирует людей толпы.

   Эрик Берн: "Представляет интерес то, что происходит, когда в процессе нормального роста ребенок постепенно отдаляется от матери. После того, как период близости с матерью завершен, индивид сталкивается с социальными, физиологическими и биологическими факторами, препятствующими продолжению физической близости того типа, которую он испытывал, будучи младенцем. С другой стороны, человек постоянно стремится к такой близости. Чаще всего ему приходится довольствоваться символическими формами физической близости".

   В этом высказывании есть две стороны: сторона  характера близости с матерью, определяемого отношением матери к нему. Здесь, в этом отношении, формируется существенным образом основная канва, основная формула характера будущих отношений ребенка  к окружающим, определяемая другой стороной высказывания, связанного с психологическим законом отражения. Психологические процессы  во многом напоминают конденсатор, который сначала чем-то заряжается, а затем отдает свой заряд. Те ощущения от матери, которые ребенок испытывал в качестве принимающего чувствующего  существа, в последующей  жизни познающего существа оборачиваются смыслом действий его матери по отношению к нему в его отношениях с окружающими. В этом проявляется отражение действия. Внутренние ощущения, являющиеся отражением воздействий на нас, отражаются затем точно такими же ответными действиями. Если ты, попав в армию, бываешь избит старослужащими в качестве превентивной меры воспитания, то это избиение выстреливает из тебя, когда ты становишься старослужащим: как старики избивали тебя, молодого, так теперь ты, став стариком, избиваешь прибывающих молодых. И воспринимаешь эти отношения как закон, как то, что есть, как реальность, а не как то, чего не должно быть. Твоя жажда отмщения за себя не даст тебе относиться к существующим отношениям как к тем, которые должны быть уничтожены. Злость и ненависть нескончаемо порождают ответные злость и ненависть.

   Завод. Цех по сборке подшипников. Две женщины - сборщицы. Подходит наладчик, входит в программу контролера и  что-то тс ней  делает. Одна из женщин начинает привычно  канючить: "Молодой человек, вы сделаете, чтобы нам было легче работать?" В её лице нечто подобострастно-прилипчивое. У наладчика возникает   ощущение, что к нему прилип банный лист. Чтобы он отстал, он говорит: "Мне это не нужно. Я такой же работник, как и вы. Я делаю свою работу". Работница гаснет. Вторая работница: "Этим сволочам ничего не нужно". Наладчик касается её рукой: "Что ты такая возбужденная?" Работница, как будто её ударили током, отскакивает в сторону: "Не прикасайся ко мне!"- раздается её буквально вопль. Для неё прикосновение наладчика - это прикосновение гада. И вообще все гады. Её кожа постоянно раздражена, потому что всё, что её ни окружает, живое и мертвое - это всё гады. И своё чувство, что её окружают гады, она изливает  на окружающих при каждом удобном случае,  и от этого получает временное удовлетворение. Но через минуту удовлетворение прошло, и она снова ищет раздражитель, на который можно излить свою ненависть. Её обходят, и тем самым поддерживают её в этом её консервативном состоянии. Однажды какой-то рабочий дал ей в рожу, и это облегчило её состояние. С тех пор она с ним ласкова до самоуничтожения, и ему достаточно зыркнуть на неё, чтобы она испытала чувство, сходное с оргазмом.

Берн: "Эксперимент на крысах показал, что физический контакт благоприятно влиял не только на физическое и эмоциональное развитие, но также на биохимию мозга и даже на сопротивляемость при лейкемии. Существенным обстоятельством явилось то, что ласковое обращение  и болезненный электрошок оказались одинаково эффективным средством поддержания здоровья крыс"

Приведенный эпизод с женщинами указывает на формулу тождества процесса удовлетворения в сенсорном общении: делай то же для того, чтобы сенсорный голод объекта был удовлетворен (это совсем не означает, что вы также будете удовлетворены): действуй в соответствии с эмоциональной схемой объекта, делай то, что он делает. Канючат - канючь, оскорбляют - оскорбляй.

   Группа студентов, юношей и девушек. Один из парней дружески кладет руку на плечо девушки. Другой студент видит это; он смотрит на девушку и в лице его появляется презрительное выражение. В его раннем детстве не было таких дружеских контактов, и он воспринимает руку юноши на плече девушки как что-то грязное, и у него возникает чувство презрения к девушке. Сам он никогда никого не касается, и он избегает прикосновений к себе. Он вся и всех держит на расстоянии от себя. Он испытывает сенсорный голод, но не способен его преодолеть. В нём отсутствует соответствующий детский опыт.

Когда сенсорный голод не удовлетворяется, он прорывается в своём непосредственно физиологическом аспекте - сексуальности. Что бы мы ни делали, в основании любых наших действий лежит сексуальная энергия. Сексуальность является двигателем всех наших действий. Занимаемся ли мы наукой, слесарим, воюем, укачиваем ребенка - за всем этим стоит сексуальное напряжение, обеспечивающее наши действия. Но все наши действия имеют тот смысл, который они  имеют -  именно, занятий наукой, слесарной работы, военных действий, укачивания ребенка. Сексуальность во всех этих вещах снята. В этом случае даже сам процесс сексуальности не выступает в форме похоти. Но как только вы, увидев женщину, прелюбодействовали с ней в душе своей (мысль Л.Н.Толстого), отношения переворачиваются. Сексуальность, которая до этого была снята, превращается в положенность, и вы уже не можете смотреть на женщину иначе, как мысленно не прелюбодействуя с ней, и вы не можете уже дружески положить ей руку на плечо, потому что это ваше движение уже не может означать дружеского отношения, но является выражением вашей похоти. Словом, вы превращаетесь в "похотливого козла", и мысль ваша оказывается внутри вашей похоти и не в состоянии выбраться из неё. И, таким образом презрительное выражение на лице студента говорит о том, что он уже не может смотреть на женщину иначе, как только через призму похоти, но у него дружеское и похотливое разделены, противопоставлены друг другу, у него дружеское отношение и похоть не отождествляются, не переходят друг в друга, не отражаются друг в друге и друг друга не обусловливают: сознание и чувственность у него разорваны, они отрицают друг друга. У него отсутствуют выборы: его рука не способна произвольно выразить дружеское чувство к женщине, "хотя и хочет", потому что тут же является сознание со своим "это похоть" - и тем самым  блокирует дружеское движение чувства, которое управляло  рукой.