на главную страницу
визитка
темы
На днях со мной произошел случай, мимо которого я прошел
бы мимо, как это делал до сих пор неисчислимое количество раз в подобных
обстоятельствах, если бы не наступил момент осознания, что он представляет собой
пример привычного тупика, из которого нужно как-то выбираться.
Этот случай вот какой.
Однажды у меня в очередной раз снесло крышу. Вот как это
произошло:
Angellika на очередной наскок М.В. писал(а):
Спасибо.
Но я лучше выплюну!
Ага... помню там письмецо "В рот".
Предложи кому-нибудь другому.
Мне оно... твоё... не надо.
И тогда-то я и сказал
это:
"Анжелика! Прекращай, в конце концов, идти на
поводу у этого старого педераста. Игнорируй его. Неужели тебе все это может
нравиться. По-моему, уже всех тошнит от этого дерьма"
На каковое высказывание незамедлительно получил
ответ от Анжелики:
"Внимание!
Кого тошнит пользуйтесь пакетами.
sh
Не указывай!
Мог бы просто спросить нравится мне или нет? Я бы ответила."
Разумеется, в этой ситуации братишка не мог промолчать и радостно захлопал в
ладоши:
"Браво, Анжел. Ну
как же некоторым хоцца порулить."
Пар мной был спущен, крыша
стала на своё место, и я сказал:
"И не говори, Братишка! До того хотелось, аж зудело! Значит, нра Тогда и я не
против Устами женщины говорит бог"
А Анжелика выступила с
небезынтересным поучением:
"Эх... sh... ну, разве так
надо с женщинами?...
Вот смотри...
"Анжелочка, нежная моя девочка!
Ну, зачем же ты идешь на поводу у этого старого педераста?
Милая моя, а ты не хотела бы игнорировать его?
Ведь я думаю, что и тебе самой это все не нравится.
Ты знаешь, моя хорошая, вот меня лично тошнит от этого дерьма.
Поэтому предлагаю и тебе от него избавиться."
Ну, как?
Чувствуешь разницу?
То-то!
Вот... если бы ты так написал... совсем иное дело было бы.
Но ты же умеешь... Не прикидывайся.
Я же читала у тебя на сайте про унитаз... У меня аж душа
распахнулась! Так что... дорогой... ты вникай... вникай!"
Разумеется, я ответил в соответствии со своим амплуа:
"Что
можно взять с мужлана с одной прямой извилиной. Помнишь, как я обошелся с Орх,
это когда еще ВС возмутился. Срываюсь. Крышку с котла давлением срывает.
Срываюсь. И каюсь. Срываюсь. И каюсь... "
Чем и вызвал чувство разочарования у Анжелики:
"Ну... зачем
обесценивать себя? Ты ведь можешь, когда хочешь."
Ну, да, пьяница может не пить, если
захочет. Только он этого не хочет. Я хотел было это сказать, но решил не
усугублять "отсутствия мостов". А, по правде, хотелось. Сладко говорить поперек.
Но, между тем, я начинаю чувствовать, что сковородка, на которой я сижу,
начинает припекать. И еще я почувствовал, что играю роль Фельтона. И вот на
основании этого обстоятельства я и решил заняться разбором вербальных контактов.
И первый такой разбор предполагает разбор игры миледи на Фельтоне
Давайте попытаемся рассмотреть отрывок диалога с точки зрения
соотношения работы лимбической системы и коры..
Конечно, для этой цели нам потребуется
соответствующий в достаточной степени лаконичный язык, который отражал бы
объективную сторону дела и в то же самое время на основе которого могла бы быть
восстанавливаема феноменологическая часть, представляющая
субьективные переживания. Вообще должна существовать возможность более
однозначного взаимного перехода между объективной и субъективной составляющими
рефлекторного поведения.
В качестве такого языка удобно, на мой взгляд, использовать
язык рефлекса с его понятиями рассогласования, равновесия, подкрепления,
иррадиации и т.д. Я думаю, что практика употребления такого языка может
формироваться по мере его применения.
Анжелика:
Спасибо.
Но я лучше выплюну!
Ага... помню там письмецо "В рот".
Предложи кому-нибудь другому.
Мне оно...
твоё... не надо.
Очевидно, текст Анжелики не представляет собой непосредственную
эмоциональную (лимбическую) реакцию на воздействие. Он предполагает
объективацию, то есть построение образа. Это - первое. Второе заключается
в том, что построение любого образа есть искусство, а любое искусство доставляет
удовольствие. И текст, с которым мы имеем дело, содержит в себе в качестве
своего компонента реакцию на удовольствие от искусства.
Далее, образ представляет собой объект, который можно
субъективировать или от которого можно объективироваться.
Объективирование от образа превращается в произвольное действие.
Произвольное же действие же вытесняет чувства как компоненту, определяющую
реактивность..
Но важнейшим приёмом во всём этом является изменение контекста
высказывания. Действительно, когда мы читаем какое-либо высказывание, мы
воспринимаем его в предполагаемом высказыванием в первую очередь
эмоциональном контексте, порождением которого считается сам
текст.
Если мы теперь всё это дело перевернём, то получим такую
последовательность действий: пусть на нас воздействует высказывание, которым
должна быть определена наша реакция. В этом высказывании есть две компоненты:
одна, которая относится к какому-то объективному содержанию, которое можно
интерпретировать различно, исходя из бесконечного множества его возможных
оснований, и компонента субъективная, которой определяется содержание источника
высказывания, рассчитывающего на получение определенной ответной
эмоциональной реакции. Целью воздействующего высказывания является
получение противной стороной желаемой ею эмоциональной реакции с нашей стороны.
Теперь, какой приём использует Анжелика: во-первых, она имеет ввиду
эмоциональную отрицательную для неё цель высказывания М.Б., которая должна
вызвать в ней возмущение, отрицательное рассогласование, обиду. Затем Анжелика
подменяет эмоциональную составляющую на нейтральную, тем самым отсекая от
инстинктивной реакции свою лимбическую систему и берет в качестве основания
нейтральный образ, такой, который, в свою очередь, содержит в себе компоненту,
которая должна вызвать отрицательную реакцию у М.Б. При этом складывается
видимость того, что М.Б. любезно предлагает ей "в рот", от чего она
отказывается как "негодного товара", которым она брезгует.
Т.о. ей удаётся возвратить отрицательную эмоциональную составляющую её
источнику..