Несколько лет подряд неурожай абрикосовых. Запасы варенья истощаются, в связи с чем возникает рассогласование в
организме и потребность его устранить, и активизируется программа устранения, ждущая своего часа.
После работы в гараже решаюсь пройтись. Спускаюсь к железной дороге и иду по путям. Здесь я еще не ходил, и, пока иду, соображаю, куда ведут эти пути. Наконец, до меня доходит, что по ним я должен выйти на военвед. Это меня устраивает. По обе стороны железной дороги – зелень. Слева изредка встречаются заброшенные небольшие предприятия, пригорки, взгорья, поросшие деревьями с проплешинами полян, справа крутой обрыв метров в двадцать, сплошь заросший деревьями. Внизу что-то неухоженное, полузаброшенное с редкими новыми строениями новых русских и старыми домишками старых русских. Тишина и покой, редкое время, когда остаешься наедине с собой и чувствуешь, что это – время, когда ты, наконец, свободен. По пути, расслабившись, зеваю по сторонам и наслаждаюсь движением, природой и одиночеством. Вдруг глаза натыкаются на листья жерделы. Спавшая программа немедленно просыпается с вопросом, есть ли фрукты на дереве. Дерево усыпано маленькими зелеными ягодами. Руки немедленно тянутся к ветке, срывают ягоду и отправляют в рот. Ягода кислит. Хорошо, меньше буду пить. Срываю несколько ягод и иду дальше. Программа удовлетворенно хмыкает и затихает.
Теперь, где бы я ни шел, программа настороже. Она включается, как только на глаза попадается абрикосовое дерево. Наконец, становится ясно, что худо-бедно, но какой-то урожай будет. Теперь программа начинает разворачиваться: она просчитывает дальнейшие действия. Возникает образ времени созревания фрукты, её массы, поступающей на рынок и цены. Автоматически в воображении рисуется график, на котором с максимумом массы фрукты на рынке связывается минимум её цены. Максимум же фрукты на рынке связан со временем её массового созревания. Задача состоит в том, чтобы не упустить этот момент. Так как дело близится к практическим действиям, программа начинает задавать вопросы, какого рода цели преследует мой организм. Речь, собственно, идет о соотношении цены и качества: стремлюсь ли я к минимуму издержек при каком-то допустимом нижнем уровне качества, или же я стремлюсь к качеству при каком-то допустимом максимуме издержек. Между тем, на рынке уже идет торговля абрикосовыми, ведро жердел стоит 150 руб. Я вспоминаю вкус жерделового варенья, и мой организм реагирует отрицательно. Значит, не жерделы. Во всяком случае, если жерделы, то хорошего качества. Но предпочтительней абрикосы. Цена их медленно спускается со 100 к 80, потом семидесяти, шестидесяти и, наконец, замирает на 50 руб. за килограмм. Программа говорит, что если цена абрикос опустится до 40 рублей, то я могу себе позволить сварить варенье по этой цене. В противном случае остановлюсь на хороших жерделах, которые уже сейчас стоят 40 рублей. Между тем, программа отслеживает динамику созревания фрукты и прогнозирует, что в момент пика созревания абрикосы должны будут стоить 40 рублей и жерделы – 30. Наконец, наступает момент пика, когда деревья массово сбрасывают фрукты. Поэтому наступает и момент, когда цена становится минимальной и ниже уже не будет. И тогда программа говорит, что пора действовать.
Утром в субботу иду на «Локомотив» Абрикосы 35 – 40. Программа мгновенно срабатывает специфическим ощущением: попало в точку.. Я уже знаю, что когда есть это ощущение, всякое рассуждение вредно. Покупаю 10 килограмм абрикос двух сортов, дома удаляю косточки, раскладываю в алюминиевые большие чашки, пересыпая сахаром и отставляю на несколько часов, чтобы фрукты пустили сок. У меня 4-5 часов свободного времени, которые я могу провести с удовольствием.
На небе – ни облачка, 34 градуса в тени. Намечаю маршрут: пешком выйду из города – это 4-5 километров или один час, потом по каналу дойду до реки Койсуг, это километров 7, полтора часа, потом сверну влево- влево я еще не ходил. А дальше возникла неопределенность: если я пойду влево, то километра через три-четыре выйду на автотрассу. Но возвращаться по трассе не хотелось: слишком шумно, да и загазованно. Хорошо бы пройти дальше на старую заброшенную дорогу Батайск – Ростов. Интересно посмотреть, что на ней делается. Во всяком случае, машины по ней не ходят. Но по ней я выйду к железнодорожному мосту, а это значит, что чтобы перебраться через Дон, нужно будет идти до Ворошиловского моста. Моя пятка сказала мне «нет» Тогда я оставшуюся часть маршрута оставляю открытой.
Смотрю на часы. Два часа. Рано утром я перекусил бутербродом. Сейчас есть нельзя, потому что «сдохнешь по дороге» . Беру 1,3 воды из – под «оптимы», для успокоения совести кусок хлеба и отправляюсь. По опыту знаю, что первые километров 8-10 пути обходишься без воды, а затем жажда начинает давить сильнее и сильнее.
Итак, вышел из города, иду вдоль канала. На берегу редкие машины с отдыхающими рыбаками. Как положено, километров через восемь рука тянется к бутылке с водой. Делаю глоток. Иду дальше. Однообразная дорога кажется бесконечной. Всё чаше прикладываюсь к бутылке. Стараюсь пить как можно меньше. Задерживаю воду во рту. Не помогает. Наконец, через два с половиной часа пути канал заканчивается, и передо мной река Койсуг. Здесь рафик с отдыхающими, как обычно, рыбаки ловят рыбу. Сворачиваю влево, и по дороге иду вдоль берега реки. Между тем чувствую, как в левом полушарии мозга зафиксировалась программа под названием «хочу пить», которая требует от правого полушария удовлетворения этого желания. Правое полушарие пытается найти выход из положения. Оно с надежной смотрит на неподвижную гладь воды и говорит мне: почему бы тебе не набрать воды из реки. В это время отвлекаюсь: у берега стоят жигули, и двое парней разматывают сеть. Прохожу чуть дальше, слышу за камышами голоса. Присматриваюсь. Трое парней ползают в воде в поисках раков.
Иду дальше, и программа жажды снова включается левым полушарием и удерживается им в активном состоянии, а правое полушарие снова указывает мне на возможный выход из положения. Подхожу к свободной воде. Валяются пластмассовые бутылки, всё это отталкивает. Правое полушарие говорит (разумеется, на языке ощущений, которые я здесь перевожу. Вообще когда говорят о "моментальной"скорости мысли, то имеют ввиду мысль, опирающуюся на ощущения. Это происходит на уровне сознания. Когда хотят это осознать, то в качестве критерия осознания (объяснения) возникает речь как средство передачи информации, которое может быть понято другими , и тогда включается ориентировочная реакция, связанная с переводом содержания ощущений на язык. В этом смысле, существует два уровня, индивидуальный, который касается только регулировок субъекта и который не нуждается в звуковом языке, и уровень общественный, который требует перевода индивидуальных кодов для передачи информации другим субъектам. ) поищи место почище. Послушно следую за его рекомендациями, между тем, что-то во мне накапливается отрицательное по отношению к идее правого полушария, наверное, вследствие постоянного отрицательного подкрепления. Не хватает мелочи. И вдруг в очередном просвете между камышами вижу коровьи лепешки, и я как отлетел от воды. В Абхазии я как-то напился в горной речке с подобными следами, и прихватил цистит. Так что я отвернулся от речки, тем более, что она начала поворачивать в сторону Батайска, и решил, что пора возвращаться, и теперь следовало наметить маршрут. Прямо по курсу вдали сверкали купола церкви у нового моста через Дон. Это как раз точка возвращения. Направление возвращения известно, теперь нужно его конкретизировать. Возвращаться той же самой дорогой я не люблю, потому что хочется чего-то нового. Что я могу сделать? Я могу по дороге пройти на автостраду и по ней возвратиться в Ростов. Судя по всему, это была схема, которую наметило мне моё разумное сознание исходя ситуации. Оно рассматривало это как нормальную схему, выполнение которой с необходимостью и без всяких нервных затрат приведет к решению проблемы возвращения.
Это нарисовало мне моё сознание как нормальный ход. Теперь я стал обсуждать его предложение. Минусом было то, что путь становился длиннее. Я, конечно, прекрасно знал, что более длинный, но «гладкий» путь короче короткого, но «тернистого». Сознание говорило мне, указывая на трассу вдали, по которой мчались автомобили: смотри, как там хорошо, какая ровная дорога. Но моё бессознательное, моя пятка морщилась и говорила: уж больно далеко обходить, это, пожалуй, еще полстолька как до Ростова. Моей пятке явно не нравилась идея сознания, и не нравилась она ей потому, что это было скучно, что здесь всё было известно, и поэтому если бы я пошел по этой дороге, то это было бы потерянное время. То ли…- и я ступил с дороги в степь с её травой по пояс, а чтобы как-то успокоить сознание, я стал говорить ему, что я делаю то же самое, чего и оно хотело, просто я хочу сократить путь до автотрассы, пройдя к ней прямо через степь. Судя по всему, мне удалось обмануть моё сознание, потому что оно с радостью ухватилось за мою аргументацию. На самом же деле я сильно сомневался, что это можно будет сделать, но это меня не беспокоило. Мало ли что, а вдруг - да?!
Итак, я шел по степи, из – под ног вылетали мириады маленьких желтых кузнечиков, моя пятка с сознанием договорились и были довольны друг другом, и все мы, таким образом, весело и задорно шли по степи. И тут я обнаружил, что стою, приложив бутылку с водой ко рту, и жидкость из неё приятно переливается через пищевод в желудок. Я понял, что делаю это не в первый раз. Я понял, что пока я занимался проблемами «маршрута», программа жажды за моей спиной начала безнаказанно и с удовольствием распоряжаться бутылкой, и еще я обнаружил, что она вцепилась в бутылку и не хочет её отдавать. Кое-как, со злостью, я, наконец, вырвал бутылку из её рук, но теперь движение по степи сопровождалось постоянным давлением программы жажды, я сопротивлялся, сколько мог, и уступал, сопротивлялся, и уступал. Вода в бутылке стремительно близилась к концу, а активизировавшаяся программа в левом полушарии истошно кричала: пить, пить, пить.
Скоро, как и следовало ожидать, дорогу преградили сплошные камыши, и продираться сквозь них, конечно, не имело смысла. Выхода не было, хочешь не хочешь, нужно было забирать влево, в сторону канала. Воды оставалось чуть чуть. Я набирал в рот воды и держал её, пытаясь обмануть организм, но это ничему не помогало. Наконец, идя вдоль границы камышей, я возвратился к каналу. Здесь начинались огороды и какое-то небольшое животноводческое хозяйство. Навстречу выбежала собака, изгибаясь всем туловищем при виде сумки. Я отдал ей хлеб, который захватил из дома, прикончил бутылку с водой и пошел в обратный путь вдоль канала. Воды больше не было, рассчитывать на то, что я достану её где-н., программе жажды больше не приходилось. И программа жажды захватила моё я. Она стала создавать новую программу, поскольку бутылка была пуста. Все это начало разворачиваться само собой: я прихожу на автобусную остановку, сажусь в автобус, еду до «магнита», там покупаю оптиму и пью.
И меня начинает преследовать эта картина: я представляю себе, как я, наконец, дохожу до города, как подходит к остановке автобус, и всё это медленно и красочно, как я плачу за проезд, стою у окна, смотрю на мелькающие за окном дома, наконец, магазин. Я выхожу из автобуса, захожу в магазин, и всё это как в медленной съёмке, беру «оптиму», оплачиваю в кассу, выхожу из магазина, медленно откручиваю пробку, и розовая пена напитка поднимается к горлышку бутылки, я прикладываю бутылку ко рту и делаю первый глоток, ощущаю его вкус, останавливаюсь, наслаждаюсь, потом прикладываюсь снова, и чувствую, как холодный напиток проливается в желудок, заполняя его…и пока я дохожу до дома, я приканчиваю бутылку, ощущая бесконечный кайф. Эта картина словно остановилась в моём мозгу. Я иду и вижу только её.
Но вот, наконец, я вхожу в город. Теперь начинается время выполнения программы. Жду автобус. Подъезжает маршрутка. Я пропускаю её и тут с досадой вспоминаю, что по субботам автобусы редко ходят. Прокол в программе. Невесть какой, но это вызывает во мне раздражение. Сажусь в следующую маршрутку, доезжаю до «магнита», захожу. Смотрю на бутылки с водой и не вижу «оптимы». Но программа настроена именно на оптиму. Весь кайф летит к черту. Я раздасадован. И вдруг вижу спрятавшиеся бутылки с «оптимой». Возникает чувство облегчения, но осадок от досады остается и мешает. Дальше всё прошло по программе: и откручивание крышки, и поднимающаяся пена, и напиток, коснувшийся языка. И всё таки того кайфа, на который я рассчитывал, я не получил. Был кайф, но разрядом ниже. Из-за сбоев в программе.
23.07.07 г.