В тупиках лабиринта находятся какие-то подкрепления. Для того, чтобы добраться до них, нужно запомнить к ним путь. При формировании рефлексов движения внутри лабиринта можно выделить две фазы. Первая фаза связана с ориентировочной реакцией движений по лабиринту, обеспечивающей безошибочное движение в нём. Но для того, чтобы возникла такая ориентировочная реакция, для этого должен существовать стимул. Разумеется, в качестве такого стимула может выступать исследовательский импульс, однако, как правило, всякое действие связано с некоторым практическим смыслом, который может заключаться в том, что если вы помещены внутрь лабиринта, то вам необходимо найти выход из него, а для этого вам нужно пользоваться какой-то стратегией. Разумеется, вначале вы можете двигаться случайным образом, не запоминая предыдущие шаги. Но в случае сложного лабиринта скоро вы убедитесь, что этот метод не эффективен, так как не позволяет отбраковывать тупиковые маршруты. Тогда возникает стратегия запоминания поворотов и их направления в движении, позволяющая путем перебора вариантов маршрутов в конечном счете найти выход. Другая сторона опыта заключается в том, что для того, чтобы войти в лабиринт, нужно знать, что в его тупиках есть нечто полезное для вас. Допустим, подкрепление находится в тупике b. Принципу новизны противостоит принцип "одного и того же". Если "одно и то же", то ориентировочная реакция быстро угасает, и движения в становятся стереотипными. Ориентировочная реакция возбуждается изменением ситуации. Таким образом, войдя в лабиринт, вы начинаете двигаться в нем стереотипно, поскольку сталкиваетесь с одним и тем же. Этот процесс будет протекать до тех пор, пока вы не окажетесь в точке q. Изменение ситуации включит ориентировочную реакцию, которая потребует от вас решения о выборе направления. Если у вас нет предпочтений, то вы, возможно, повернете направо. Пройдя некоторое расстояние, вы встретите поворот r, который вызовет также ориентировочную реакцию, и, наконец, окажетесь в тупике s, в котором получите ваш приз. Движение возвращения из тупика, очевидно, является зеркальным относительно первичного движения. Т.о. в целом движение делится на две части: ориентировочную часть и стереотипную. Если вы многократно совершаете этот маршрут, то ориентировочная реакция в точке q и на повороте r будет все более угасать, а движение будет становиться всё более стереотипным, пока не станут выделяться только две точки - вход в лабиринт p и тупик s. Если теперь этот процесс представить в логической форме, то получим сворачивание сложного процесса в один процесс: p→q, q→r, r→s = p→s. Теперь нас может заинтересовать вопрос: как, на основе какого рода закономерностей происходит переход от сложного движения к стереотипному. Мы с вами видим, что элементарные движения ( которые, конечно, являются элементарными относительно какой-то системы, поскольку всякая элементарность опирается на лежащие в её основании стереотипы.) отделяются друг от друга ориентировочными реакциями, выход из которых в инструментальное поведение так или иначе связан с принятием решения. Т.о. всюду мы имеем одну и ту же схему: возбуждение ориентировочной реакции, исследовательская деятельность, являющаяся инструментальной со стороны своих средств, направленная на воздействие раздражителя ради получения реакции от него, которая измеряется на весах её значения для субъекта, наконец, определение значения раздражителя и принятие решения. Например, если мы имеем два простых действия p→q, q→r, то каждое из них, само по себе, есть некоторое рефлекторное отношение, заключающееся в перерабатывании раздражителя р в раздражитель q. Другими словами, каждая из этих схем должна быть выделена, определена. Если, например, вы совершенно бездумно повернули направо, затем налево, то схемы p→q, q→r, r→s не будут выделены, всё это будет выглядеть сплошным потоком, в котором не за что зацепиться. Ваше движение будет представлять собой реализацию случайного инструментального процесса, который происходит как бы помимо вас. В другой раз случайный инструментальный рефлекс повернет вас в другую сторону, а вам будет казаться, что вы делаете все то же самое, и вы будете удивлены, когда, оказавшись в тупике, обнаружите в нём совсем не то, что ожидали. Значит, ради сознательного отношения к реальности мы приходим к понятию параллелизма ориентировочной и инструментальной реакций, и, далее, к параллелизму, единству сознания и бессознательного. Похоже на то, что наше бессознательное по существу своему инструментально, сознание - ориентировочно. Мы приходим к доминированию той либо другой стороны в зависимости от степени новизны раздражителей нашего внешнего и внутреннего мира. Должна присутствовать двойственность, форма равновесия между этими двумя сторонами. Не либо то, либо другое, но динамические отношения между тем и другим, определяемыми характером новизны или стереотипности падающих раздражителей.
Поэтому если процесс определяется бессознательным уровнем, то мы получим длительный процесс выделения определенного маршрута как целого, который будет выполняться инстинктивно (инструментальное) на основе бессознательного аспекта ориентировочной реакции. Лишь медленно и постепенно существующее движение будет подниматься на уровень сознания и в нём начнут выделяться его части.
И напротив, если процесс формирования рефлекторных схем регулируется сознанием, то мы получим, что вначале будет выделена часть p→q сначала на ориентировочном уровне, а затем отработана на уровне инструментальном, то есть знание, данное ориентировочной реакцией, будет преобразовано в (инструментальную) рефлекторную связь путем повторений реализации этой элементарной схемы. Критерием же того, что схема образована, является то, что образ р будет в качестве своей ассоциации вызывать образ q. Лишь после того, как это сделано, будет совершен переход к следующей элементарной схеме. Именно такому принципу подчиняются тренировки спортсменов, например, боксеров: сначала познаются схемы и отрабатываются элементарные движения, затем отдельные приёмы и т.д.
Но после того, как отработаны отдельные схемы, они оказываются рядоположенными, никак не связанными друг с другом, и возникает вопрос о формировании рядоположенности в единство. Это становится возможно в силу того, что так как схемы p→q, q→r, отработаны, то они выступают в качестве единиц. И теперь между ними может быть, в свою очередь, установлена рефлекторная связь, то есть сформирован рефлекс рефлексов. Последовательно повторяя единицы p→q и q→r, мы, как и обычно, на границе их стыковки вначале сталкиваемся с торможением предшествующей инструментальной реакции и включением ориентировочной реакции, которая должна закончить предшествующую схему и включить последующую. По мере повторения ориентировочная реакция будет постепенно уменьшаться, замещаясь инструментальными схемами, и, наконец, шов, связывающий две разные схемы, исчезнет, и мы получим одну схему, характеризующуюся начальным входом и конечным выходом.
И мы имеем дело с рациональным мышлением, когда рефлекторные схемы образованы сознательно.
Когда мышление осознает себя в качестве мышления, противопоставляя себя своим чувственным данным и относясь к ним как к своему объекту, то в этом случае деятельность мышления состоит в том, что оно перерабатывает чувственные данные, превращая их в понятия, и затем, на практической фазе применения понятий, возвращает им чувственный облик, преобразуя их в чувственность. Работа мышления с данными своего бессознательного имеет дело по преимуществу со структурами, опирающимися на идеальное.
14.03.09 г.