на главную страницу
визитка
темы
Похоронив своего мертвеца, Заратустра уснул, но душа его была непреклонна. Причина же непреклонности его души была та же самая, по которой он покинул горы, эти сияющие вершины познания, и причина эта состояла в том, что познание - не жизнь. И оказалось, что Заратустра, обкушавшись знанием, обнаружил, что он не живёт. И тогда ему понадобился другой человек, у которого он мог бы занять жизни, но для этого этот другой человек должен быть человеком живущим
и нуждающимся в знании, потому что только в этом случае возможна сделка, возможен обмен знания на жизнь.
Потому Заратустра и не остался в лесу со святым, ибо не мог ничего дать Заратустра святому, и на вопрос "Что ты несешь нам в дар?" ответил: "Что мог бы я дать вам! Позвольте мне скорее уйти, чтобы чего-нибудь я не взял у вас" И так разошлись они в разные стороны подобно тому, как расходятся в разные стороны наши правые, потому что у них каждый черт - Иван Иваныч.
И мы уже знаем, что начал Заратустра с народа, но народу не нужно было его
знание, как не нужно было знание народников народу, ибо не понимали крестьяне, о
чем народники говорят и к чему зовут.
Долго спал Заратустра, когда же проснулся, так сказал он:
"Свет низошел на меня: мне нужны спутники, и притом живые,
-- не мертвые спутники и не трупы, которых ношу я с собою, куда
я хочу.
Мне нужны живые спутники, которые следуют за мною, потому
что хотят следовать сами за собой -- и туда, куда я хочу.
Свет низошел на меня: не к народу должен говорить
Заратустра, а к спутникам! Заратустра не должен быть пастухом и
собакою стада!
Сманить многих из стада -- для этого пришел я. Негодовать
будет на меня народ и стадо: разбойником хочет называться
Заратустра у пастухов.
У пастухов, говорю я, но они называют себя добрыми и
праведными. У пастухов, говорю я, но они называют себя
правоверными.
Посмотри на добрых и праведных! Кого ненавидят они больше
всего? Того, кто разбивает их скрижали ценностей, разрушителя,
преступника -- но это и есть созидающий.
Посмотри на правоверных! Кого ненавидят они больше всего?
Того, кто разбивает их скрижали ценностей, разрушителя,
преступника -- но это и есть созидающий.
Спутников ищет созидающий, а не трупов, а также не стад и
не верующих. Созидающих так же, как он, ищет созидающий, тех,
кто пишут новые ценности на новых скрижалях.
Спутников ищет созидающий и тех, кто собирал бы жатву
вместе с ним: ибо все созрело у него для жатвы. Но ему
недостает сотни серпов; поэтому он вырывает колосья и негодует.
Спутников ищет созидающий и тех, кто умеет точить свои
серпы. Разрушителями будут называться они и ненавистниками
добрых и злых. Но они соберут жатву и будут праздновать.
Созидающих вместе с ним ищет Заратустра, собирающих жатву
и празднующих вместе с ним ищет Заратустра: что стал бы он
созидать со стадами, пастухами и трупами!
И ты, мой первый спутник, оставайся с благом! Хорошо
схоронил я тебя в дупле дерева, хорошо спрятал я тебя от
волков.
Но я расстаюсь с тобою, ибо время прошло. От зари до зари
осенила меня новая истина.
Ни пастухом, ни могильщиком не должен я быть. Никогда
больше не буду я говорить к народу: последний раз говорил я к
мертвому.
К созидающим, к пожинающим, к торжествующим хочу я
присоединиться: радугу хочу я показать им и все ступени
сверхчеловека.
Одиноким буду я петь свою песню и тем, кто одиночествует
вдвоем; и у кого есть еще уши, чтобы слышать неслыханное, тому
хочу я обременить его сердце счастьем своим.
Я стремлюсь к своей цели, я иду своей дорогой; через
медлительных и нерадивых перепрыгну я. Пусть будет моя поступь
их гибелью!"
"
Понятно, сильно рассержен Заратустра, что не принял народ его истину "не Бог, но Сверхчеловек" на ура. Можно подумать, что народу делать больше нечего, кроме как жить ради неизвестно-что-такое-названное-Заратустрой-Сверхчеловеком. Как-то все эти ребята плохо различают собственные идеи и реальность. Возникает идея - и вот она уже принимается за реальность, и вот уже очередной сверхчеловек требует, чтобы следовали за ним.
Вскочил на теле прыщ - и началось хвастовство - видите, какой у меня прыщ,
это необыкновенный прыщ, ни у кого нет такого замечательного и необыкновенного
прыща, а потому следуйте за мной и удивляйтесь мне и восхищайтесь мною.
Сильно
оскорбился Заратустра на народ, и потому сказал, что не будет ни пастухом, ни
собакою стада. Ну, то есть, мол, народ - ничего не понимающее быдло недостойное,
одно слово, "жалкие, ничтожные люди". Так высказался Заратустра в сердце своём, и отвернулся от народа... в отличие от
большевиков, которые народом не только не побрезговали, но вознесли его в
противовес интеллигенции. Непонятая гениальность Заратустры возмущается и замыкается в себе, и этак хитро высказывается : мне, мол, нужны спутники, которые сами, добровольно захотят следовать
за мной и будут идти туда, куда я захочу. То есть добровольно, но туда, куда захочет
Заратустра. О какого рода отношении к себе говорит Заратустра? - о вере. А на что опирается вера? - на религиозное отношение. Что предполагает вера? - бога. Значит, Заратустра почувствовал себя чем-то в роде нового Мухаммеда-пророка Сверхчеловека.
Религия опирается в человеке на нечто, что можно рассматривать как то, что относится к сверхчеловеку не в том смысле, что сверхчеловек есть
более высокая биологическая форма, чем человек,
но как то, что противоположно человеку как животному, как нечто "потустороннее", содержащееся в нём; как то, что относится к его духовной стороне как такой его части, которая рассматривает себя в качестве его
определяющей первичной наивысшей ценности.
Скорее всего, это родовая сущность человека, хотя термин "родовая" тоже не много
объясняет.
Религия в качестве учения направлена против непосредственных
проявлений животности человека и призвана со стороны его самых внутренних,
интимных оснований поддерживать социальный порядок существования
человеческого животного.
Весь принцип религии
строится на страхе смерти. Религия вводит в обиход понятие бессмертия, пользуясь
тем, что никто не может сказать, что "по ту сторону". Ею противопоставляется
временная земная жизнь вечной жизни по ту сторону. Бог оказывается тем,
"царствие которого на земли и на небеси". Понятие бога и бессмертия нераздельны.
Две стороны - "частная" жизнь на земле и "вечная жизнь" на небе сопоставляются
т.о., что вечная жизнь оказывается функцией от частной жизни. Не случайно Достоевский
столько внимания уделяет идее бога как средства ограничения разрушительной
энергии человека. В "Братьях Карамазовых" Дмитрий говорит:
"А меня бог мучит. Одно только это и мучит. А что как его
нет? Что если прав Ракитин, что это идея искусственная в человечестве?
Тогда, если его нет, то человек шеф земли, мироздания. Великолепно! Только
как он будет добродетелен без бога-то? Вопрос! Я все про это. Ибо кого же он
будет тогда любить, человек-то? Кому благодарен-то будет, кому гимн-то
воспоет? Ракитин смеется. Ракитин говорит, что можно любить человечество и
без бога. Ну это сморчек сопливый может только так утверждать, а я понять не
могу. Легко жить Ракитину: "ты, говорит он мне сегодня, о расширении
гражданских прав человека хлопочи лучше, али хоть о том, чтобы цена на
говядину не возвысилась; этим проще и ближе человечеству любовь окажешь, чем
философиями". Я ему на это и отмочил: "А ты, говорю, без бога-то сам еще на
говядину цену набьешь, коль под руку попадет, и наколотишь рубль на
копейку". Рассердился.
- Я ему (брату Ивану) говорю: стало быть, все позволено (если бога нет)? - Он нахмурился:
"Федор Павлович, говорит, папенька наш, был поросенок, но мыслил он
правильно". Вот ведь что отмочил. Только всего и сказал. Это уже почище
Ракитина."
Алеша
избрал лишь противоположную всем дорогу, но с тою же жаждой скорого подвига.
Едва только он, задумавшись серьезно, поразился убеждением, что бессмертие и
бог существуют, то сейчас же естественно сказал себе: "Хочу жить для
бессмертия, а половинного компромисса не принимаю". Точно так же, если б он
порешил, что бессмертия и бога нет, то сейчас бы пошел в атеисты и в
социалисты (ибо социализм есть не только рабочий вопрос, или так-называемого
четвертого сословия, но по преимуществу есть атеистический вопрос, вопрос
современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строящейся именно
без бога, не для достижения небес с земли, а для сведения небес на землю).
А чем оказывается это сведение небес на землю на практике? Что такое бог - это высшая сила, которая требует безусловного себе подчинения,
которая милует и наказывает. Это значит, что бог - диктатор. Тогда социально
победивший атеизм как форма религиозно-общественного отношения (религиозного, потому
что ведь атеизм - это также вера, а вера выливается в религиозные отношения к
своим объектам) на земле
должен быть диктатурой. И отсюда мы получаем прехарактерные высказывания
т.н. "атеистов": "Если перед тобой станет выбор: семья или партия, что вы
выберете?" - "Партию". В своё время ходила поговорка: прошла зима, настало лето,
спасибо партии за это" Поговорка эта выглядит шуткой и издевательством, однако
за ней стоит пресерьёзное явление: убеждение "верных" партийцев в то, что всё,
что говорит партия, есть истина, так что партийца оказывается совершенно
невозможно переубедить. На деле это такое состояние людей, которое отключает их
мозги и включает чисто рефлекторное отношение, в основе которого лежит "все, что
говорит партия, безусловная истина". За всем этим стоит инстинкт, на который я
как-то наткнулся. У меня в подчинении был Ткачёв. И вот мы сидели как-то,
разговаривали, я сказал какую-то очевидную глупость, и Ткачёв, к моему удивлению,
согласился с ней. Я сказал и тут же понял, что сказал глупость, и спросил
Ткачёва,
почему он со мной согласился. Похоже на то, что он только после этого включил
свои собственные мозги и застыдился. Он сказал: "Да ты же бугор, вот я и решил"
Другими словами, в условиях иерархии люди начинают пользоваться чужими мозгами. Возникает вопрос:
почему? Если оставить в стороне возможное давление начальства, то это связано с
тем, что пользоваться собственными мозгами, искать истину - это тяжелый труд.
Человек же стремится к экономии энергии, и поэтому легко предаётся вере в
чужую истину, если она оправдывает себя в его существовании. Этого рода однажды
подкрепленная схема в силу её экономичности начинает подкреплять себя, и тогда
отсутствие тренировок в познании истины ведет к деградации познавательных схем,
в силу чего тогда, когда человек захочет самостоятельно что-то познать, он
оказывается неспособен к познаванию в силу деградации соответствующих
способностей из-за привычки пользоваться чужими мозгами.
Какого рода человека предполагает религия, для какого человека она существует? Она существует для человека-животного, человека, который в своём поведении руководствуется чувственностью, то есть его отношение
с внешней средой является инстинктивно-рефлекторным. В таком случае отношение
его к богу становится объективированно-рефлекторным, и бог для него предстает в качестве вне его существующей сущности, ибо бояться
животный человек может только таких сил, которые воспринимаются как внешние ему
силы, поселяющиеся внутри него и управляющие им изнутри. Не случайно в библии мы находим
высказывание, что богу близок не человек, который изначально по жизни исполняет все его заветы. Такой человек богу не интересен. Богу интересен раскаявшийся грешник.
Человеческое животное (то есть человек со своей животной стороны) "мыслит чувствами" и убеждается
чувствами, но не понятиями и не рациональными доказательствами. Поэтому религия
входит в человека не посредством рассуждений, но посредством чувства,
непререкаемость которого проявляет себя в форме веры. У народа вера
формируется на основе доказательств чувств, то есть на основе чувственно-рациональной
интерпретации священниками событий, вызывающих реакции чувства.
Религия оказывается полезна человеческому животному, потому что оберегает его от импульсов его инстинктов, стремящихся к непосредственному удовлетворению и
позволяет человеку удовлетворять их
в социально приемлемых формах.
Это - единственная зона, в которой религия оказывается действенным инструментом.
Для инстинктивно-рефлекторного человека религия
представляет собой внешний ему фактор, виртуальный объект, который
воздействует на него в качестве якобы существующей во вне его объективной силы. Это как раз то, что
относится к содержанию сверх-Я человека, которым человек не владеет и
которое, напротив, оказывает на человека силовое воздействие.
Теперь давайте представим себе противоположную ситуацию, человека, духовно развитого от природы, который воспринял религиозные тезисы, поверил в их истину и следует им. В каком положении он оказывается? Он обнаруживает, что сравнительно с инстинктивно-рефлекторными людьми он оказался в невыгодном, проигрышном положении. Ибо инстинктивно-рефлекторного человека религия удерживает от таких проявлений его инстинктов, за которые (религиозное) общество может схватить его за руку.
Инстинктивно-рефлекторый человек не относится к другим людям как к самому себе, но делает вид; он делает вид, что не желает жены ближнего своего,
когда что желает её, он делает вид честного человека, потому что занимается
обманом и т.д. и т.п. Инстинктивно-рефлекторный человек существует двойственной жизнью: он делает вид для бога и создает реальность для себя, и всё это т.о., что его действия, внутренне имеющие целью
человеком себя, во внешности выглядят как имеющие своей целью бога. Во всем своём поведении
человек стремится обеспечить эту лгущую видимость соответствия его действий богу.
А теперь представим себе противоположный человеческий
тип. Он оказывается вытеснен из чувственной сферы в духовную, и это значит, что
он вытеснен из собственно жизни. Он оказывается неспособен в ней существовать. И
тогда он видит, что религиозные положения лживы, и он возмущается их ложью, и
бросается в бой с ними. Так рождается Заратустра Ницше, так рождается отрицание
религии и рождается её антипод - человек земли. А так как противоположности
сходятся, то человек земли преобразуется в сверх человека.
31.10.08 г.