на главную страницу
визитка
темы
Есть люди, которым нужны другие люди. Есть люди
самодостаточные. Так их называют потому, что им никто не нужен. Для них самое
приятное общество - они сами. И есть люди, которые никак и ни под каким видом не
желают успокоиться. С одной стороны, они мир этот людей не принимают, но
почему-то они полагают, что мир этот без их вмешательства обойтись никак не
может, и они должны его изменить, приведя в соответствие с самими собой. Мол,
"всё равно буду разоблачать" В этом отношении характерна судьба А.А.Зиновьева.
Сначала он преподавал в МГУ, и был недоволен. А так как как аукнется, так и
откликнется, то дело кончилось тем, что он оказался в Западной Германии. Там
тоже оказалось всё дерьмом. Потом, после развала Союза, он возвратился в Россию,
и Россия оказалась тоже дерьмом, только теперь почему-то вместо тезиса о том,
что в Союзе нет счастливых людей, явился тезис, что Советский Союз был
величайшим достижением цивилизации. Что-то в этом видится из старого анекдота:
еврей эмигрировал в Израиль. Пожил там, возвратился в Союз. Пожил в Союзе -
снова поехал в Израиль и так он летал между двумя странами. "Что вы все время
летаете туда-сюда?" - "В Союзе плохо, в Израиле плохо, но зато в полёте какой
сервис!"
Такое ощущение, что человек видит истину в самом себе, и это
обстоятельство не может быть ничем изменено.
Человек - сам по себе есть высшая инстанция истины. Этим качеством
в полной мере обладал трагический Варлам Шаламов, и это же качество характерно
для Ницше.
После припадка "умиления не по делу" приходит отрезвление и возвращение к
своему образу мыслей.
"Вот стоят они, вот смеются они: они не понимают
меня, мои речи не для этих ушей".
И Заратустра стал соображать, что же он должен сделать. Это,
помните, с какой физиономией Горбачев возвратился в Москву после очередных
неудачных переговоров с американцами по вопросам разоружения, на которых те
решительно отказались исходить из его принципов "нового мышления". Эта его
физиономия была точной копией с картины Гойи "Глупцы". Это нормальные люди
исходят из принципа "с волками жить, по волчьи выть", не то с дворовыми
холопьями, выбившимися в баре. Горбачёв поступил с точностью до наоборот
сравнительно с негром, который, дружа с русским (точнее сказать, советским),
однажды ему сказал: "Я так тебя люблю, что буду твоим рабом" Так как советскому
такая мораль была чужда, он начал возражать, и тогда негр сказал: "Тогда
ты будешь моим рабом". Горбачёв же рассуждал подобно Васисуалию
Лоханкину, когда того секли: видно, в этом и заключается сермяжная истина. И, в
качестве демократа, оперирующего принципами "нового мышления" собственного
разлива, сдал Западу всё, что только можно и чего нельзя было сдать.
Но, конечно, истина Заратустры - это не холопья истина.
"У них есть
нечто, чем гордятся они. Но как называют они то, что делает их гордыми? Они
называют это культурою, она отличает их от козопасов.
Поэтому не любят они слышать о себе слово "презрение".
Буду же говорить я к их гордости.
Буду же
говорить я им о самом презренном существе, а это и есть последний человек"
И Заратустра сказал:
"Настало время, чтобы человек
поставил себе цель свою. Настало время, чтобы человек посадил росток высшей
надежды своей.
Его почва еще достаточно богата для этого. Но эта
почва будет когда-нибудь бедной и бесплодной, и ни одно высокое дерево не будет
больше расти на ней.
Горе! Приближается время, когда человек не пустит
более стрелы тоски своей выше человека и тетива лука его разучится дрожать!
Я говорю вам: нужно носить в себе еще хаос, чтобы
быть в состоянии родить танцующую звезду. Я говорю вам: в вас есть еще хаос.
Горе! Приближается время, когда человек не родит
больше звезды. Горе! Приближается время самого презренного человека, который уже
не может презирать самого себя.
Смотрите! Я показываю вам последнего человека. "
И Заратустра стал показывать им, людямкультуры,
последнего человека, которого они привычно презирают, чтобы
отвратить их взгляды от него и устремить вверх, в сторону сверхчеловека, и он
сказал:
" "Что такое любовь? Что такое творение? Устремление? Что
такое звезда?" -- так вопрошает последний человек и моргает.
"Что такое любовь? Что такое творение? Устремление? Что такое
звезда?" -- так вопрошает последний человек и моргает.
Земля стала маленькой, и по ней прыгает
последний человек, делающий все маленьким. Его род неистребим, как земляная
блоха; последний человек живет дольше всех.
"Счастье найдено нами", -- говорят последние
люди, и моргают.
Они покинули страны, где было холодно жить: ибо им необходимо
тепло. Также любят они соседа и жмутся к нему: ибо им необходимо тепло.
Захворать или быть недоверчивым считается у них
грехом: ибо ходят они осмотрительно. Одни безумцы еще спотыкаются о камни или о
людей!
От времени до времени немного яду: это вызывает
приятные сны. А в конце побольше яду, чтобы приятно умереть.
Они еще трудятся, ибо труд -- развлечение. Но они
заботятся, чтобы развлечение не утомляло их.
Не будет более ни бедных, ни богатых: то и
другое слишком хлопотно. И кто захотел бы еще управлять? И кто повиноваться? То
и другое слишком хлопотно.
Нет пастуха, одно лишь стадо! Каждый желает
равенства, все равны: кто чувствует иначе, тот добровольно идет в сумасшедший
дом.
"Прежде весь мир был сумасшедший", -- говорят
самые умные из них, и моргают.
Все умны и знают все, что было; так что можно
смеяться без конца. Они еще ссорятся, но скоро мирятся -- иначе это расстраивало
бы желудок.
У них есть свое удовольствьице для дня и свое
удовольствьице для ночи; но здоровье -- выше всего.
"Счастье найдено нами", -- говорят последние
люди, и моргают. "
Заратустра остановился и ждал,
что ответят ему люди культуры. И они сказали: "Дай, дай нам последнего
человека, сделай нас похожими на этих людей."
Так говорили люди
культуры, которые ставили себя высоко над козопасами, но которые в душе своей
хотели испытывать чувства последних, поскольку культура отняла у них эти
чувства, эту непосредственность и вместе с этими чувствами отняла у них чувство
жизни. И чем более они углублялись в культуру, тем менее было в них ощущения,
что они живы. И говорили они Заратустре: если ты дашь нам чувства козопасов, мы
простим тебе твоего сверхчеловека.
И увидел Заратустра,
что взоры людей культуры обращены в сторону
последнего человека, которого они лишились в себе, овладев культурой, и
еще увидел Заратустра, что нет в людях культуры хаоса, из которого можно
породить танцующую звезду. Они стремятся к хаосу, которым обладает последний
человек, они протягивают руки к своему докультурному прошлому, но не могут, не в
состоянии до него дотянуться, потому что оно - прошлое. Последний же человек по
определению не может ничего породить, кроме самого себя.
Человек культуры - это человек порядка. Порядок порождает хаос порядка,
поскольку никакой порядок не способен исчерпать собой порядок хаоса природы, и
поэтому порядок культуры, нарушая порядок природного хаоса, создает хаос
от хаоса.
22.10.08 г.