Приехали Фёдор Степанович, Катюшка, Людка, Леночка, Юра, Клавочка, и всё это с детьми, и всё это под формулой: гость в дом - бог в дом. Стол целый день накрыт, едят, пьют, Нина где-то в сторонке, в углу,  на услужении "чего изволите", чтобы всем всё понравилось, не приведи  господи, кто-нибудь из гостей обидится, а гости расположились, как татаро-монгольское иго: гуляй, Вася.
    Обычно я, по сложившейся привычке, чтобы не загружать Нину, уходя на работу, не завтракаю, а беру с собой бутерброд, а в обед иду в столовку. А тут в перерыв пришел домой обедать. Стол, как обычно, накрыт, народ отдыхает. И ощущаю на себе отчужденные взгляды - явился, а кто ты такой, мы тебя не ждали, ты портишь нам релаксейшн, лишний. Нина беспомощно засуетилась, не для меня готовилось, не на меня рассчитывали. Бежит на кухню, приносит картошку с маслом. И это когда всё на столе. И на чьи деньги.
    Иду на работу, и хочется исчезнуть, пропасть, не возвращаться.
    Вечером Клавочка, единственный умный человек из всей этой нацеленной на себя самовлюбленности, которая считает, что здесь  ей все обязаны,  говорит: "Вы уж извините нас. А на Колю не обращайте внимания. Больной мальчик. Он до сих пор мать называет дядей, а отца - тетей". Вокруг этого маленького тирана все крутятся, как вокруг солнца, всячески прислуживают ему, а ему для его лечения достаточно было бы одной хорошей порки.
    Утром собираюсь на работу, Нина виновато заглядывает мне в глаза: потерпи, через несколько дней они уедут. И подает мне завернутый в бумагу бутерброд.

    14.04.11 г.