Его жизнь уже давно вполне
устаканилась. Он не мог сказать, в какой момент, в какой час это
произошло. Он не мог сказать даже, в какой год это случилось. Но он давно уже
относился к женщинам со стороны своего "хочу" и жил вполне здоровой жизнью
здорового животного.
Раздался телефонный звонок, и он
безошибочно узнал голос И.В. В своё время И.В. внезапно исчезла. Он пытался
разузнать о ней через общих знакомых, но те также были в неведении или т.о.
отговаривались, этого он не мог сказать, да, по правде, последнее ему и не
приходило в голову, так как он не видел для этого оснований. Как бы там ни было,
однажды И.В.исчезла, и следы её "затерялись в неизвестности".
И.В. сказала, что они с мужем в отпуске и проездом остановились на
несколько дней в Ростове, "городе её молодости" и пригласила его к ним как
"своего друга своей молодости", как она выразилась..
В
своё время они сошлись на почве общего интереса к длительным пешим прогулкам.
Среди знакомых у него не было любителей этого рода спорта, и тем более среди
женщин. Все они, и особенно женщины, свято следовали закону: "лучше сидеть, чем
стоять, и лучше лежать, чем сидеть". Так что уж тут говорить о ходьбе.
Они гуляли и вели разговоры о жизни. Но однажды И.В. исчезла, и на этом его
коллективные прогулки закончились. Разумеется, привычка его никуда не делась, но
в дальнейшем он гулял в одиночестве.
Он приехал к ним. И.В.познакомила его с мужем, вполне
симпатичным мужчиной его круга. Разговор был общий, тем не менее, сбивающийся на
"ты помнишь?". Выяснилось, что у них есть дочь, и, как она заметила , и
муж согласно кивнул, И.В. была "сумасшедшая мать". Он вызвался на роль их гида
по Ростову. Они втроем осматривали Ростов, потом её муж, которому,
возможно, смертельно надоело таскаться с ними по ростовским улицам, поскольку он
явно не был любителем их вида спорта, заметил, что им есть о чем
поговорить и о чем вспомнить. И их прогулки продолжились вдвоём.
Но теперь между ними не было разговоров о жизни. Они по большей части молчали.
Но это молчание не тяготило их, потому что сначала тихо, несмело, но затем всё
сильнее и громче между ними зазвучала музыка.
Наступил день перед их отъездом. Они шли в нескольких
шагах друг от друга по крутому песчаному косогору, спускавшемуся к реке, и
молчали. Внизу поблескивал в лучах солнца тихий Дон. Он услышал шаги
сзади, обернулся и увидел приближающегося к ним её супруга. Он подумал, что
нужно было бы что-то сказать. Но он ничего не сказал. Потом подумал, какие
чувства тот должен был испытывать. Конечно, ревности.
Молча они спустились к Дону и, не доходя до него, так, что сверху была видна вся
зеркальная плоскость воды, сели на песок. Музыка изменилась. Теперь к основной
мелодии присоединилась мелодия напряженной нейтральности.
Внезапно он поднялся. Он подумал, что нужно было бы что-то сказать. Но ничего не
сказал. И ему никто ничего не сказал. Он поднимался вверх по
плотному после вчерашнего дождя песку косогора и словно смотрел на себя со
стороны. И мысленно увидел поднимающегося вверх по косогору мужчину, с
которого струями стекает сексуальность. Да, этого не скроешь.
Дома он
внезапно ощутил беспокойство: в груди возникло давно забытое щемящее чувство.
"Что за черт?"- подумал он, вспомнив, что это было чувство, которое он испытывал
в известные минуты очень давно, до того, как его жизнь вошла в нормальное,
спокойное русло. "Так вот когда заканчивается молодость,- подумал он- тогда,
когда оно уходит". Если у него в груди это чувство, как ему казалось, ничем не
спровоцированное им, значит, оно идет с другой стороны. "К ней, к ней"- и тут же
другая мысль:"А ведь у меня нет даже номера её телефона". Но сейчас он гнался не
за ней, он гнался за тем ощущением молодости, которое было в его груди и
которое, он бессознательно знал это, неумолимо исчезнет. Он схватил свой
спортивный велосипед. Она исчезла, но он увидит, он встретит её. Он привычно
влетел в седло, и через десять минут заехал в какие-то улочки, заполненные
грязью, и в недоумении остановился. Во дворе напротив сидели пожилые мужчина и
женщина. "Как отсюда выбраться?" - спросил он. "Не знаю, милок"- прошамкала
бабка. "Насть, а Настька,- крикнул старик - иди, тут спрашивают". Появилась
здоровая растрепанная девка и, махнув рукой в сторону, сказала: "Вам учиться
надо"- и в лице её он прочитал так хорошо знакомое ему призывное выражение
женщины. "Кажется, она меня знает"- с удовлетворенным самолюбием привычно
подумал он; и в то же самое время сейчас ему была неприятна
скабрезность в призыве девки.
Когда он выбрался, наконец,
из грязи на шоссе, ощущение, за которым он гнался, было уже где-то далеко
впереди и уменьшалось на глазах. Он еще крутил педали, но теперь у него уже не
было надежды догнать его и он только делал вид, что гонится за ним. Он
знал, что он его не догонит. И чем дальше он ехал по шоссе, судорожно крутя
педали, тем больше приходил в равновесие.
Он ехал, пока не
почувствовал, что возвратился в своё обычное, нормальное состояние здорового
животного.
На следующий день он проводил И.В.с мужем на
вокзале. Расстались они вполне дружески. И, как тогда, она не оставила ему своих
координат, и он, в свою очередь, знал, "что так нужно", и бестактно не спросил о
них.
18.12.10 г.