Милтон Эриксон
рассказывает:
Итак, в 1972 году ко мне в дверь позвонила красивая замужняя тридцатипяти
летняя женщина. Войдя в кабинет, она рассказала о своих затруднениях: “Доктор Эриксон, мой начальник приказал мне отправиться в четверг самолетом в
Даллас, штат Техас, и вернуться самолетом же в субботу. И еще он добавил:
“Либо ты летишь туда и обратно, либо прощайся с работой’” Доктор Эриксон, я
программист по профессии и настраивала компьютеры по всей стране.
В 1962 году, десять лет назад, я попала в авиакатастрофу. К счастью, самолет
практически не пострадал и все пассажиры остались целы. В течение следующих пяти лет мне довелось летать из Феникса в Бостон, НьюЙорк, Новый Орлеан, Даллас и во многие другие города. Но с каждым разом мне становилось в
воздухе все страшнее и страшнее. Я дошла до того, что меня начинало всю
трясти. (Эриксон показывает.) Я сидела в самолете с закрытыми глазами, не
слышала, что говорит мне муж. Когда самолет приземлялся в месте назначения, у меня вся одежда была влажная от пота. Мне было так плохо, что, прежде
чем приступить к работе, я ложилась в постель и часов восемь спала. Я стала
ездить в командировки поездом, автобусом или на машине. У меня какаято
странная фобия. Я спокойно сажусь в самолет, спокойно держусь, пока самолет
выруливает на полосу и разгоняется, но стоит ему оторваться от земли, меня
начинает бить дрожь и я умираю от страха. Я абсолютно успокаиваютсь во
время промежуточных посадок, стоит самолету коснуться земли”.
Итак, стала я пользоваться машинами, автобусами и поездами. В конце концов
,моему боссу надоело, что я использовала на поездки свое отпускное время, и
время на больничном листе, и дни за свой счет, чтобы уложиться в сроки. Се
годня утром он заявил: “Либо летишь в Даллас, либо теряешь работу”. Я люблю свою работу и не хочу ее потерять”.
Я спросил: “А как вы хотите чтобы я вылечил вашу фобию?” “Гипнозом”, —
ответила она. “Я не знаю, легко ли вы поддаетесь гипнозу. Мне надо вас проверить”.
Она оказалась прекрасной пациенткой. Я ее разбудил и сказал: “Вы хорошо
поддаетесь внушению. Мне нужно самому увидеть ваше состояние в полете. Я
погружу вас в транс, и вы представите себя в реактивном лайнере на высоте
35.000 футов”.3 Я просто ужаснулся, когда увидел, как ее колотит1, и тут же велел ей представить, что самолет приземлился
.
“Прежде чем вам помочь, — начал я,— я хочу, чтобы вы поняли одну вещь.
Для своих лет вы весьма красивая женщина. А я — мужчина. И хотя я пере
двигаюсь в инвалидной коляске, вы не знаете, в какой мере я зависим от своей
болезни. Я хочу, чтобы вы пообещали мне выполнить любую мою просьбу,
будь она хорошая или плохая. И помните, что вы — привлекательная женщина, а я — мужчина и вы не знаете моих физических возможностей. Дайте
мне безоговорочное обещание выполнить любую мою просьбу, хорошую или
плохую”.
Минут пять она раздумывала и, наконец, ответила: “О чем бы вы меня ни по
просили и что бы вы со мной ни делали, хуже моей фобии ничего быть не мо
жет”. “Хорошо, — сказал я. — Сейчас я введу вас в транс, и вы повторите свое
обещание”.
Она немедленно повторила свое обещание под гипнозом. Я ее разбудил и ска
зал: “Вы дали мне безоговорочное обещание и наяву, и под гипнозом.
Теперь я могу вылечить вас. Засните и представьте, что вы на высоте 35.000
футов и летите со скоростью 650 миль в час”.
Она страшно задрожала, согнулась и уткнула голову в колени. “А сейчас вооб
разите, что самолет опускается, и в тот момент, когда он коснется земли, все
ваши страхи и фобии, тревоги и терзающие вас бесы соскользнут с вас на сидение”. Она все так и представила, проснулась — и вдруг с криком: “Они там!
Они там!” (Эриксон показывает на зеленое кресло) — выскочила из кресла и
отлетела к противоположной стене комнаты.2
Я позвал миссис Эриксон и сказал: “Бетти, сядь в это кресло”. (Эриксон пока,
зывает.) Но пацинтка стала ее умолять: “Пожалуйста, миссис Эриксон, не са
дитесь в это кресло”. Но миссис Эриксон направилась к креслу, и тогда паци
ентка буквально вцепилась в Бетти и не дала ей сесть. Я отпустил Бетти и по
вернулся к пациентке: “Лечение окончено. Счастливого полета в Даллас и об
ратно в Феникс. Позвоните мне из аэропорта и расскажите, как вам понрави
лось путешествие”.
Когда она ушла, я попросил дочь сфотографировать кресло с передержкой, не
додержкой и нормально. Каждый снимок я положил в отдельный конверт. На
передержанном снимке я написал: “Место вечного упокоения ваших фобий,
страхов, тревог и терзающих бесов, медленно опускающихся в забвение вечно
го мрака”. На недодержанной фотографии я сделал надпись: “Место вечного
упокоения ваших страхов, полностью растворившихся в космическом про
странстве”. А на третьей, нормальной, написал: “Место вечного упокоения ва
ших фобий, страхов и тревог”.
Все три конверта я отправил моей пациентке. Она получила их в среду утром.
В субботу раздался звонок и восторженным голосом она сообщила: “Это было
великолепно. Просто чудо какоето. Самое прекрасное путешествие в жизни!”
“Не согласитесь ли вы, — попросил я, — рассказать ваш случай четырем моим
студентам, которых я готовлю к докторской диссертации по философии?” “Ко
нечно”, — ответила она. Я попросил ее прийти к восьми утра.
Ровно в восемь она пришла ко мне со своим мужем. Пройдя как можно дальше
от кресла, она уселась в другом конце комнаты. Минут через пять подошли
мои ученики, и один из них хотел было сесть в зеленое кресло, но моя пациен
тка воскликнула: “Ради Бога, не садитесь в это кресло!”
“Да я в нем не раз сидел, — возразил студент,— удобное кресло, почему бы и
сейчас не сесть?” Но пациентка снова взмолилась: “Нетнет, пожалуйста, ни в
коем случае!” “Раз такое дело, посижу на полу, это для меня не впервой. Вас
так устроит?” — ответил студент. “Да, я вам очень благодарна”.
Затем она рассказала о своем случае и о полученных от меня фотографиях. “Я
взяла эти фотографии с собой как талисман, на счастье. На первом отрезке
пути до Эль Пасо я чувствовала себя спокойно и все ждала, когда же начнется
моя воздушная трясучка. Остановка в Эль Пасо заняла двадцать минут. Выйдя
из самолета, я добралась до аэропорта, нашла там укромное местечко и вошла
в транс.
Я повторяла себе: “Доктор Эриксон велел тебе наслаждаться полетом. Делай
так, как сказал доктор Эриксон”. Я вернулась на посадку, и перелет из Эль
Пасо в Даллас прошел чудесно. На обратном пути из Далласа я вместе с други
ми пассажирами любовалась раскинувшимся внизу покрывалом с появляющи
мися там и сям просветами, в которые была видна земля. Путешествие было
сказочно прекрасное”.
Я сказал: “Сейчас я хочу, чтобы вы немедленно вошли в транс”. Ее реакция
была моментальной, тогда я сказал: “Сейчас, под гипнозом, вы отправитесь на
аэродром Феникса, купите билет до СанФранциско и по дороге будете любо
ваться пейзажами, особенно горными. Прибыв в СанФранциско, вы возьмете
напрокат автомобиль и поедете к мосту Золотые ворота. Поставьте машину у
въезда на мост, дойдите пешком до середины моста и посмотрите вниз”.
“Я вам немного расскажу об истории этого моста. Мост держится на опорах
высотой 40 футов (около 25 метров.— Прим. перев.). Когда строительство
было окончено и на мосту оставались только заканчивавшие свою работу ма
ляры, один из них приспособил к концу длинного шеста рыболовную сеть и с
ее помощью стал ловить чаек и красить им головы в красный цвет. А вскоре
какойто предприимчивый газетчик опубликовал сообщение о новом виде
красноголовых чаек. Его фамилия была Джейк. Это подлинная история”.
“Итак, вы наблюдаете за волнами внизу с их пенящимися гребнями и любуе
тесь на чаек. Но в этот миг глубокий туман окутывает мост и видимость исче
зает. Вы возвращаетесь к автомобилю и летите самолетом обратно в Феникс, а
из аэропорта приезжаете прямо сюда”.
Она быстро пробудилась и, обращаясь к студентам, сказала: “Я должна вам рас
сказать о своем путешествии в СанФранциско и об этом негодяе Джейке”. “Я
знал, что ей эта история не понравится”, — заметил ее муж. Моя пациентка
принадлежала к ревностным радетелям за экологию. (Эриксон смеется.) За
кончив свой рассказ, она добавила: “Я сюда приехала прямо с аэродрома. Бог
мой, да ведь все это было со мной во сне! На самом деле ни в каком СанФран
циско я не была. Это я в трансе думала, что отправилась туда”.
Тогда я задал ей важный вопрос: “А какие еще сложности были у вас во время
поездки в Даллас?” — “Никаких, кроме моей авиафобии”. “Нет, у вас еще была
проблема, — возразил я, — и очень серьезная. Я не знаю, давно ли вы от этого
страдаете. Но теперь вы от нее отделались. А сейчас расскажите студентам об
этой проблеме”. В ответ она искренне удивилась: “Да нет у меня больше ника
ких проблем. Ничего подобного”. “Действительно, сейчас у вас нет никаких
проблем, — ответил я, — но в Далласе вы решили еще одну проблему. Что это
было?” “Вам придется самому объяснить”, — ответила она. “Нет, я сейчас за
дам вам один вопрос и вы все поймете”.
Но сначала я хочу спросить у присутствующих, каковы ее проблемы? (Пауза.)
Хочу сказать заранее, что этих проблем три. И все серьезно осложняли ей
жизнь. Что же это? (Пауза.)
Даю подсказку. Никакой аэрофобии у нее не было. (Эриксон смеется.) Это она
себе придумала. Я внимательно ее выслушал и передал вам самое важное из
ее расказа. (Пауза.)
Так, не можете разгадать загадку? Верно, надо еще подучиться. Однако среди
моих учеников, которым я раньше рассказывал этот случай, находились такие,
которые довольно легко разгадывали по крайней мере одну загадку. (Пауза.)
Не кричите все сразу, давайте по очереди. (Эриксон смеется. Пауза.)
Санда: Она боялась мужчин.
Эриксон: Джон, не подсказывай, говори сам.
Анна: Может, у нее были проблемы с боссом на работе?
Эриксон отрицательно качает головой.
Зигфрид: Возможно, она боялась добиться слишком больших успехов на ра
боте?
Эриксон (отрицательно качает головой): Я ей сказал: “Вы избавились еще от
одной проблемы. Что это за проблема? Я задам вам простой вопрос: с чего вы
начали свое пребывание в Далласе?”
“А, вы об этом, — сказала она. — Я отправилась к зданию фирмы, куда меня
командировали, и поднялась прямо с первого на сороковой этаж”. “А раньше
как вы поднимались в лифте?” — спросил я. “Обычно я выходила на втором
этаже, пересаживалась в другой лифт и поднималась до третьего этажа, выхо
дила, дожидалась лифта и поднималась на пятый этаж. Каждый раз одиндва
этажа. Я так привыкла, что и не считала это проблемой”.
Анна: Боязнь высоты?
Эриксон (отрицательно качает головой): Она же сказала: “Я могу сесть в са
молет. Нормально чувствую, когда он выруливает на взлетную полосу и берет
разбег. Но лишь только он отрывается от земли, начинается моя трясучка”. У
нее страх закрытого пространства, где нет никакой видимой опоры. Само
лет — закрытое пространство без всякой опоры, то же относится и к лифту.
Я ее спросил, какая у нее еще была проблема. Она ответила: “Я лично такой
проблемы не знаю, но если вы так спрашиваете, значит, она была”. — “Она у
вас действительно была, теперь мы ее устранили. Отказавшись от воздушного
транспорта, вы стали ездить на машине, на автобусе и поезде. В поезде все
было в порядке. А вот если машине или автобусу приходилось проезжать по
подвесному мосту, да еще длинному, что тогда с вами происходило?” “А, вот
вы о чем, — ответила пациентка. — Я прижималась к полу, закрывала глаза и
дрожала. Обычно я спрашивала когонибудь из пассажиров: “Мы уже перееха
ли через мост?” Мои студенты поняли, зачем я велел ей во сне отправиться в
СанФранциско и пройтись по мосту.
Теперь мою пациентку с самолета не стащишь. Во время отпуска они с мужем
излетали вдоль и поперек всю Австралию. Она то и дело летает в Рим, Лондон
и Париж. Она даже не любит в отелях останавливаться. Предпочитает спать и
питаться в самолете. И все время возит с собой те три фотографии, а кресла
этого все так же боится 4
. (Эриксон со смехом указывает на кресло.)
А вы просто невнимательно слушали. У нее не было боязни самолетов. Она же
говорила: “В самолете мне удобно, но когда он взлетает, я начинаю трястись”.
Мне было ясно, что, когда самолет взлетает, он превращается в закрытое
пространство без видимой опоры. Это же относится к лифту. Та же картина с
автобусом на подвесном мосту, опоры которого не видны ни справа, ни слева.
(Эриксон жестикулирует рукой вправо и влево.) Вы подвешены в воздухе. В
поезде она слышит перестук колес по рельсам, звуковое свидетельство наличия опоры, поэтому в купе поезда ей не страшно. Она слышит внешнюю
опору.
1
"как её колотит" - это выражение сопротивления женщины
воздействующей на неё силе.
back
2. Страхи, фобии и тревоги выступают в
качестве объектов. Для того, чтобы это могло быть, то есть для того. чтобы
страх и т.п. из состояния превратился в объект, человек должен находиться в
соответствующем состоянии. Какое это состояние? Что такое фобия - это действие
чего-то, чему человек не в состоянии противостоять. Само по себе это всего лишь
состояние нервной системы, которому человек пытается сопротивляться. Но
рационализация этого состояния с необходимостью превращает страхи в то, что их
вызывает, в некоторые невидимые объекты Действительно, если
back
3. 1. "Я
погружу вас в транс" 2. "И вы представите себе, что..." 3. Я был поражен, как её колотит, и поторопился сказать, чтобы она представила, что самолет приземлился.
Я понимаю естественное вхождение в транс. Любое вхождение в транс связано с неопределенностью относительно объекта, который этот транс вызывает. Транс - это крайняя форма всякой нормальной реакции, и она характеризуется тем, что либо видимый объект превращается из физического в только духовный, либо же объект вообще отсутствует, есть только его образ. Как только у человека возникает ощущение материальности объекта, последний перестаёт для человека выступать в качестве обладающего некоторой сверхъестественной силой. Ощущение же сверхъестественности этой силы как раз и заключается в её нематериальности и в силу этого невозможности ей противостоять.
back
4.
back