1. Мне
понадобилось повесить четыре двери, а для этого, конечно, нужны петли. Я
считал, что дверные петли – и в Африке петли. Другими словами, я исходил из
того, что знаю , что такое дверные петли. И я не знал, что я этого не знаю. И я
пошел в Кастораму и купил 4 петли. А двери такие, что две открываются в одну
сторону, а другие две – в другую. И когда я начал ставить купленные петли,
оказалось, что к двум дверям они подходят, а к двум другим – нет. Тогда, исходя
из того, что двери открываются в разные стороны, мне пришло на мысль, что и
петли должны быть левые и правые. И тогда я купил все правые петли. И с
этой мыслью я и пошел снова в магазин. В магазине у продавца, молодого парня,
спросил левые петли. Он сказал: вот эти петли у нас только левые, и для
убедительности показал, как именно дверь открывается. Я убедился, что моя мысль
о том, что существуют левые и правые петли, верна. Я взял петли, и, тем не
менее, мной владело сомнение. Подошел к кассе и говорю: «Я вот взял петли,
продавец мне сказал, что они левые. А как можно убедиться, что они именно
левые?» Девочка сказала: «Видите, здесь зачеркнуто. Здесь было написано: петля
правая. Раз зачеркнуто, значит, петля левая». И так я купил четыре петли, вышел
из магазина, сел в машину, а сомнение меня не оставляло. И я стал рассматривать
петли. И понял, что они опять – правые. Но теперь я понял, почему они правые. И,
поняв, почему они правые, я уяснил себе, какими должны быть левые петли. Петли
при переворачивании их вверх ногами, имеют тот же вид, и у правых петель
разрез сверху справа, а у левых – слева. Или, что то же, сплошная часть снизу у
правых петель справа, а у левых – слева. Поэтому, например, сторона разреза
петли сверху может рассматриваться в качестве отличительного признака вида
петли.
2. Значит, в чем моя ошибка: в том, что я не знал, что я
не знаю, что такое дверные петли. А как обойти этот пункт, я не знаю, поскольку
в данном случае непосредственно воспринимаемая идея выступает в качестве
непосредственно данного знания, в качестве аксиомы. Это обстоятельство
связано с тем, что стереотипные действия идут впереди восприятия. Стереотипы же
оставляют от объекта только пусковые стимулы. Человек переходит от действия с
объектами к ориентировкам относительно объектов действия только после
безуспешного применения существующих у него стереотипов. Это связано с тем, что
стереотип не требует психологических усилий, которые связаны с познанием, и к
познанию человек переходит лишь в условиях непреодолимости обстоятельств
посредством существующих у него автоматизмов на основании экономического
принципа сбережения усилий, проще называемого ленью. Лень остановиться и
рассмотреть суть дела. Из этого как раз и следует вывод о непреодолимости
заблуждения. Стереотип должен быть заторможен для того, чтобы явилась
возможность ориентировочно-исследовательской деятельности. А он затормаживается
тогда, когда его применение не приводит к ожидаемым результатам. В этом
смысле стереотип - это проявление бессознательного. Дети что-то делают. У них
спрашивают, почему они это сделали, и они отвечают: "Не знаю". Их действие было
импульсивным, бессознательным, сном наяву. Такой же была и аксиома моего знания
дверных петель.
3. Рассуждения об ошибке, которые
предпринимаются после того, как всё произошло, а мы всегда пытаемся понять, в
чем коренится ошибка в наших действиях, позволяет создать новый стереотип, новое
знание с тем, чтобы ошибка не повторялась "по забывчивости", но всё это
относится именно к данному конкретному заблуждению. В какой-то новой ситуации мы
снова повторим весь путь от испытания стереотипов к переходу восприятия свойств
объекта.
4. Как я рассуждал в настоящем случае. Отношение
вот к этому инстинкту как к родовому понятию, и к конкретной петли как к
родовому понятию. Может быть, если бы я был внимателен, то пришел бы к выводу,
что тот факт, что двери открываются в разные стороны и, следовательно, в этом
отношении мы имеем разные двери, то разным дверям должны
соответствовать и разные виды петель, потому что они должны соответствовать
разным объектам, хотя и тождественным в родовом отношении. Исток моей ошибки – в
том, что я исхожу из родовых понятий, или просто из понятий. Если бы я исходил
не из понятия, а из чувства, то при определении петель для разных объектов у
меня с необходимостью должен был бы возникнуть вопрос о различии этих объектов в
связи с различиями сторон открывания дверей, ибо в чувственном плане я выделял
бы то, чем различаются между собой объекты, а не то, в чем они тождественны. У
меня в этом случае не возникло бы мысли о петли как родовом понятии. Я бы имел
дело с разными петлями, не связанными друг с другом.
5.
И если бы я поступил т.о., то я должен был бы задать себе вопрос: какие виды
бывают петель. И, если бы я задал себе этот вопрос, я бы на него как-то ответил,
но опять таки ответил на уровне своего понятийного опыта. Ведь речь должна идти
не просто о видах понятия, но об основании, определяющем данный вид петель. А
это основание определяется различием сторон, в которые открываются двери. И
тогда, если существуют двери, открывающиеся в правую и левую сторону, и это
открываение осуществляется посредством петель, то, соответственно, петли должны
быть левые и правые. Я т.о. мог придти к этому понятию. А, придя к этому
понятию, я должен был бы задать себе вопрос, чем, какими признаками должны
отличаться друг от другая левые и правые петли. И тогда, переходя к
чувственному, образному виду петель, я мог бы выявить особенности конструкции,
которыми отличаются правые и левые петли.
6. С другой
стороны, если у меня двери открываются в разные стороны, я мог задать себе
вопрос, а какими должны быть петли для того, чтобы двери открывались в разные
стороны. Но заданию этого вопроса препятствовало предположение, неосознаваемая
аксиома о симметричном характере в конструкции петель. И такие петли
действительно существуют и называются универсальными. Я об этом не знал. Но, как
видим, аксиомой именно таких петель я пользовался. Но у меня было ограничение:
петли должны быть съёмными, а универсальные петли таковыми не являются.
7. После того, как я подумал, что петли бывают левые и правые, и когда
после разговора с продавцом и кассиром я убедился, что деление петель на эти
виды действительно существует, содержание моего инстинкта должно было отойти
от представления тождества понятия и чувственных данных, и, соответственно, у
меня должно было образоваться родовое понятие петли с видовыми отличиями:
универсальные и съёмные петли, делящиеся на правые и левые. А уже последние
непосредственно должны отождествляться с чувственными данными от петель
соответствующего вида.
8. Поразительно это преследующее
меня сомнение при второй покупке. Оно означает, что я получал импульсы от моего
бессознательного, которое говорило мне, что я снова покупаю правые петли. И это
оно заставило меня рассмотреть купленные петли (то есть включить, наконец,
ориентировочно-исследовательскую реакцию) и убедиться, что купленные петли
снова правые, и на основании этого убеждения придти к выводу, какими
должны быть левые петли. Собственно, всё моё заблуждение было связано с тем, что
на ярлыках пишется только вид петель – съёмные или универсальные, но в съёмных
петлях не указывается, являются они левыми или правыми.
Отличительный признак двух видов петель – съёмных и универсальных – заключается
в том, что съёмные петли позволяют снимать дверь, а универсальные – нет, а мне
нужна была возможность снимать дверь.
9. Из этого опыта
следует правило, что, имея дело с предметом, нужно определиться с его
отличительными признаками.
10. Очевидно, что отличительные признаки
проявляются на стыке противоположностей. Я уже говорил о подленьком выражении
лица Путина. И эта его черта целиком и полностью проявилась в вопросе
президенства и выбора Путиным кандидатуры на должность президента. И отказа от
кандидатуры Зубкова как человека, умеющего делать дело, но самостоятельного и не
управляемого. Отказ состоялся, как только Зубков показал свою самостоятельность.
О чем это говорит? Это говорит о том, что Путин в своей работе использует людей
для достижения своих целей в качестве средства, и в том числе в качестве
средства он использует и самого себя, что говорит о его объективации по
отношению к самому себе также и рассмотрение в качестве средства себя в том
числе и себя самого.
11. Как бы отнесся к существующему положению вещей
человек прямой и самодостаточный, человек без подлости. Он бы либо переделал
конституцию под себя с тем, чтобы она позволяла ему баллотироваться на следующий
срок, если бы он считал, что это – полезно для страны, и уже ни на кого бы не
оглядывался, либо же, подобно Ельцину, подобрал преемника, который способлен
справиться со стоящими перед страной задачами не хуже его. Это, по-видимому,
сделал бы человек самодостаточный. Ельцин, каким бы он ни был, со всеми его
недостатками, был, безусловно, самодостаточен. Это был человек, который не
оглядывался. Путин не такой. Путин оглядывается: видят, не видят. Видят –
значит, нельзя, не видят – значит, можно. И все его действия в связи с этим
двойственны, он создает явления, чтобы скрыть сущность. Впрочем, делает он это
достаточно прозрачно, откровенно. В Ельцине не было подлости. Он был прям. А так
как сила есть – ума не надо- наивен. Путин избрал иезуитский путь, путь
Талейрана, или путь диалектика, или путь софиста – в одном и том же месте в одно
и то же время быть или не быть одновременно. Ему нужен был человек, который на
посту президента представлял бы не себя, а его. Марионетка, которую он мог бы
дергать за ниточки, или, попросту говоря, шестерку. И такого шестерку он и обрел
в лице Медведева. Медведев – это то, что называется «культурный мальчик» типа
Феликса из фильма «Еще раз про любовь». Медведев позволил использовать себя как
шестерку. Он добровольно принял на себя эту роль. В фильме, среди физиков,
шестерки были не нужны, и Феликс оказался на обочине, в политике шестерки, слуги
необходимы. Что это – его существенная, кардинальная черта, характеризующая его
тип как человека, или же черта случайная? Но если человек в этом качестве
оказывается в нужное время в нужном месте благодаря именно этой черте, то тут не
приходится говорить о случайности. Сам же этот принцип должен определяться
соответствующими качествами характера.
11а. Где бы Медведев ни был, чем бы ни занимался, всюду
мы слышим один и тот же отзыв: старательный. Отзыв о Медведеве школьнике:
учительница Вера Смирнова вспоминает: «Он очень старался, всё время посвящал
учёбе. Его редко можно было застать на улице с ребятами. Он походил на
маленького старичка». Николай Кропачёв, декан факультета
университета «Хороший, крепкий студент. Занимался спортом, тяжёлой
атлетикой. Даже что-то выиграл для факультета. Но по основному курсу был таким
же, как все. Старательный только очень».
Характеристика:
"Обязателен, исполнителен, старателен, аккуратен. Считает, что может легко
разобраться в любом вопросе. Поддерживает имидж либерала. Очень внимательно
следит за своим внешним видом". Pasted from
12. Обычно сваливают на окружение и влияние окружения, а де политик тут
не причем, он – жертва своего окружения. Но дело в том, что высшее должностное
лицо создает окружение, соответствующее себе.
Медведев полностью доказывает это своими действиями. Президенство
Медведева движется к концу, и что же он видит? Не может же он не чувствовать
отношения к себе и губернаторов, и чиновников, и электората в целом как к
путинской шестерке, как к марионетке. И его т.н. артистицизм, внешняя подача
себя как главы государства есть не что иное, как защитная реакция от понимания
того, что он – не самостоятельное лицо, что он – марионетка. И это не может не
бить по его самолюбию, потому что его характер в этом отношении примерно тот же,
что характер Феликса из фильма "Еще раз про любовь", еще один пример
ординарного человека.
13. С другой стороны, каково
содержание Медведева? Содержание человека определяется воспитанием. Его родители
– преподаватели. Положение преподавателя по отношению к ученикам - положение
диктатора. Медведев идет по стопам родителей и тоже становится преподавателем.
Что такое преподаватель? Это человек, излагающий чужие истины как свои, человек,
который слился с этими истинами (или заблуждениями) и рассматривает свои мысли
как безусловную истину (Медведев: "мои слова должны быть высечены в граните").
Генерализацией отношения преподавателя к ученику характеризутся общее отношение
человека к окружающим. Всё остальное надстраивается над этой давно
превратившейся в инстинктивную структуру отношений к окружающим.
14.Из
среды преподавателей и сам преподаватель. А что такое преподаватель, как
не человек, изрекающий истины. То есть высказывающий положения, которые были
высказаны другими и которые характеризуются личной истины. Но для преподавателя
– эти истины, открытые ему, эти истины, открытые ему западом, суть абсолютные
истины ("Нельзя быть современным человеком, не побывав на западе" – Медведев в
беседе со студентами).
15. Если Путин становится снова
президентом, то Медведев не может не чувствовать себя использованной тряпкой,
какую бы должность ему ни предложили. А это не может не бить по его самолюбию
ординарного человека. И отсюда - его сегодрняшние судорожные движения,
связанные со смещением губернаторов и в целом "не так посмотревших" уж очень
укладываются в схему отношения учителя Гнуса к ученикам из
одноименного романа Генриха Манна "Учитель Гнус".
Относительно ординарного человека с его неудовлетворимым тщеславием справделиво
высказывание Крылова: "А вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не
годитесь"
А если хочется? Если очень сильно хочется?
04.10.10 г.