на главную страницу
визитка
темы
"Между сыном и отцом была, можно сказать, неземная
любовь."
В 19... году Сашу со студентами послали на практику. Жили они
в каком-то минимальном посёлке, затерянном в тайге, в котором если и видели
машину, то раз в неделю, и то хорошо.
И, как и
случается в подобного рода случаях, когда, с одной стороны, отсутствует ожидание
встречи с машинами, а, с другой, водители машин также не ожидают встречи с ГАИ и
чувствуют себя совершенно свободно, словом, пьяный водитель на машине сбивает
Сашу насмерть. И для Германа, отца Саши, и для его матери, Нины, это был ни с
чем не сравнимый удар: Парень в 24 года, красавец, умница, погибает под колёсами
пьяной машины. Человек не может смириться с подобного рода нелепостью и сердце
его требует выхода, может быть, отмщения, сердце не может с этим смириться.
После гибели Саши Герман приезжал к нам, и я наблюдал его состояние.
Обычно говорят: "Ты мужчина. Мужчина не должен плакать". Но ведь это -
установка. И эта установка требует от мужчины лжи, непризнания какой-то
реальности. Поскольку как можно не плакать, если реальность пробивает на слёзы,
требует слёз как разрядки сердца. И тогда для того, чтобы не плакать, человек
вкладывает события в иную рамку, пытаясь объективироваться от них. Человек
постоянно держит себя в руках, контролирует себя: мужчина не должен плакать,
мужчина не должен показывать своих чувств, мужчина не должен признавать
реальность. И Герман так себя и вёл. Он всеми силами старался не показывать, не
осознавать своих чувств. Собственно, это была его личная установка, свойство его
характера: держаться, жить, как будто ничего не произошло. А между тем о чем бы
он ни говорил, его разговор сбивался на Сашу, и он вспоминал подробности о нём,
и об этой проклятой практике, и случайном водителе. Независимо от его воли все
разговоры переводились в русло реальности Саши, которого уже не было, но эту
реальность Герман не мог признать, не мог признать, что Саша погиб, не мог
смотреть на это с открытыми глазами. Он не мог этого сделать потому. что для
того, чтобы это сделать, ему нужно было умереть, чтобы затем возродиться к
жизни, в которой уже не будет Саши, а его сердце не могло поднять такую
тяжесть, не могло допустить, что Саши нет и уже никогда не будет.
Герман не изменил себе. И заболел раком. И умер.
А теперь слово Нине.
"Сын - это не муж. Ребенок - это ребенок. Я была вне себя. Я ходила по
комнате, и мне казалось, что я вижу Сашу, и я его призрак ловила руками. Дай бог
им здоровья, нашим друзьям в Совгавани, хорошие люди. Они всеми силами старались
отвлечь. Я стала вот такая (показывает мизинец; от природы она полная женщина).
Я сейчас, рассказываю тебе, уже плачу (с тех пор прошло много лет, слёзы текут
по её лицу) Я превратилась в тень. И вот однажды я вижу сон. Я вижу во сне
Катюшку, (тётка Германа, умерла до описываемых событий. Сашу похоронили рядом с
её могилой), и она говорит: "Как надоела эта вода, и течет, и течет..." А бабки
же говорят, что они там в воде лежат. А я как будто опускаю глаза, и вижу два
гроба под землёй, Катюшкин и Сашин, и вижу, что из Сашиного гроба течет вода, и
ручьём втекает в гроб Катюшки". С тех пор я стала сдерживаться, контролировать
себя: я столько слёз выплакала, что Саша там весь в воде лежит. И я стала
сдерживаться, следить за собой."
Невозможно пережить смерть любимого
ребенка. Ребенка, который стал взрослым и погиб ни за что. На этом жизнь
заканчивается. Всё осталось там, в том богом проклятом моменте перелома. Душа
Нины осталась там, в той точке. Сейчас она живёт обычной жизнью с её
практическими повседневными заботами. Но её здесь нет. Её душа осталась в той
прошлой точке, и она уже никогда не вытащит её оттуда, не вернет в настоящее.
Но всё же Нина осталась жива физически.
А Герман погиб. Погиб потому,
что напрягал свою волю, своё сознание, чтобы не поддаваться чувствам. Он
держался. И неразряжаемые чувства пробили на тело. И тело погибло.
10.09.08 г.