на главную страницу
визитка
темы
— Я страдаю… неверием…
— В бога неверием?
— О, нет, нет, я не смею и подумать об этом
Примечание.
Вера в бога как мировоззрение не противоречит бытию дамы, оно вписывается в её
чувственно-практическое бытие. Когда она говорит, что не смеет подумать об этом,
это говорит о том, что она смеет думать об этом, но ей это не нужно с
чувственно-практической стороны, поскольку вера в бога ничему не противоречит в
её существовании, скорее напротив, укрепляет её, и поэтому у неё стоит
запрет на размышления на эту тему. Первично не мышление, а бытие. Дама может
сказать: "Я верую в бога потому, что не смею подумать о том, чем обусловлена моя
вера, что стоит за ней. Потому что если бы я стала размышлять об этом, то
неизвестно, к какому выводу пришла. Но критерием истины является не мышление, а
бытие. И поэтому вера в существование бога принимается не на основе рассуждений,
тем более, что любое рассуждение ограничивается рамками нашего опыта, а на
основе полезности или не полезности данной психологической установки так, как
она проявляет себя в повседневной жизни. А вера в бога оказывается полезной во
многих отношениях, поскольку является своего рода спасательным жилетом,
поддерживающим пловца в "бурном море жизни "
но будущая жизнь — это
такая загадка! И никто то, ведь никто на нее не отвечает!
Примечание. Вопрос о будущей жизни
непосредственно связан с верой в бога, т.к., если не существует будущей жизни,
то идея бога обесценивается. Человек верит в бога постольку, поскольку его
инстинкт жизни страшит небытие, и идея бога позволяет человеку сформировать
статическую связь, которая примиряет инстинкт жизни с грядущей смертью, так что
смерть начинает выступать в качестве перехода к "вечной жизни". Но ведь что
такое "вечная жизнь" при ближайшем рассмотрении? - ведь это небытие и есть.
"Вечная жизнь" - это избавление от страданий. Но ведь страдания - это и есть
жизнь."
Примечание Если исходить из
того, что человек психологически есть единство мужского и женского, то
независимо от физиологических признаков пола у человека может доминировать та
либо другая психологическая сторона. Но как правило физиологический и
психологический типы у человека совпадают.
В связи с этим следует
говорить о мужском и женском типах мышления. Женский тип мышления
характеризуется тем, что критерием в нём является, как правило, то, что дано в
чувстве. Но критерии, как правило, не осознаются. И в этом смысле женщина сама
по себе есть истина в силу её непосредственности. У кого-то из писателей я
встретил высказывание о том, что женщина, в отличие от мужчины, не научивается,
она от рождения "всё знает", то есть "знает истину", "которая ей непосредственно
дана" - в отличие от мужчины, который не знает, где правда, и где ложь, и только
в процессе жизни познаёт их.
В связи с этим
идеальное отношение к противоположному полу у мужчины и женщины различно Мужчина
лишь в качестве исключения сможет вам высказать идеал женщины, тогда как у
женщины её"принц" вполне определен: он должен обладать такими-то физическими и
психологическими данными, обладать таким-то социальным статусом и материальным
положением. Всё это у женщины в мышлении и всё это представляет собой не что
иное, как вполне практическую формулу, так что идеал мужчины оказывается вполне
заземленным.
Мысль, которую я хочу тем самым выразить, заключается в том,
что истина женщины и истина мужчины - это разные истины. И так как я знаю только
мужскую истину, я могу сказать, что женщина допускает ложь. Истина женщины - это
практическая истина. Истина мужчины - это теоретическая истина. Женщина имеет
дело с конкретикой, с практической истиной субъективности. Мужчина имеет дело с
объективной, носящей всеобщий характер истиной. Я думаю, вполне справедливо
проф. Молодцов, в моё время бывший деканом философского факультета МГУ, как-то
высказался в том смысле, что женщина-философ - это нонсенс. Я тогда не понял его
высказывания, а сейчас, пожалуй, соглашусь с ним.
И
вот я теперь осмеливаюсь обратиться к вам… О боже, за какую вы меня теперь
сочтете! — Она всплеснула руками.
Примечание В данном случае мы наблюдаем
чувственную реакцию женщины "как я выгляжу". Отсюда мы получаем двойственность.
Первенствующая практическая забота о том, как она выглядит в чьих-то глазах,
делает из женщины артистку и формирует рассогласование между явлением и
реальностью. А это, как можно понять, есть не что иное, как формирование лжи,
причём, формирование лжи не только относительно окружающих, но и относительно
самой себя. В этом смысле точкой приложения регулирующих воздействий являются
окружающие, целью является женщина, которая в то же самое время является также
для самой себя и средством реализации себя.
— Не беспокойтесь
о моем мнении, — ответил старец. — Я вполне верую в искренность вашей тоски.
Примечание Ответ старца
абстрактный, мужского типа
--Я стою и кругом вижу, что всем все
равно, почти всем, никто об этом теперь не заботится, а я одна только переносить
этого не могу. Это убийственно, убийственно!
— Без сомнения, убийственно. Но доказать тут нельзя ничего, убедиться
же возможно.
— Как? Чем?
— Опытом деятельной любви. Постарайтесь любить ваших ближних
деятельно и неустанно. По мере того, как будете преуспевать в любви, будете
убеждаться и в бытии бога, и в бессмертии души вашей. Если же дойдете до полного
самоотвержения в любви к ближнему, тогда уж несомненно уверуете, и никакое
сомнение даже и не возможет зайти в вашу душу. Это испытано, это точно.
Примечание За высказыванием старца в
психологическом плане стоит закономерность, связанная с отвлечением внимания
сознания, поскольку если человек что-то делает, то его внимание отвлечено на это
действие. Однако присутствует здесь и еще одна сторона, та, которую можно
назвать смыслом жизни, "для чего человек живёт", имеет ли смысл жизнь человека
или не имеет. Характерно высказывание дамы относительно того, что "всем всё
равно", они об этом не задумываются, как она не задумывается о существовании
бога. Значит, как в конституции дамы, так и в обстоятельствах её жизни должно
присутствовать нечто, что возвращает её к проблеме бессмертия и заставляет её
отвечать на неё отрицательно. Во всяком случае, можно видеть известную
восторженность и экспансивность дамы, что говорит уже о том, что она живёт также
и для души, а не только для тела, а этого рода устремления "ослабляют
связь души с телом", открывая "вид на могилу с лопухом на ней", как выразится
дама далее. Доминирование духовности над материальностью чревато
суицидными импульсами. Ярким примером этого является судьба Отто Вейнингера, от
которого работа над книгой "Пол и характер" потребовала духовных усилий,
которые подорвали связь его духа с его телом и в качестве
логического вывода из доминирования духовности в условиях разрыва с практической
реальностью привело к самоубийству. Разумеется, нашей даме чрезвычайно далеко до
этого, и её "лопух на могиле" как раз говорит о её материализме, о чувственной
связи с реальностью и естественным страхом перед смертью. И в этом смысле она
противостоит богу, призывающего следовать за ним "в царствие небесное"
— Деятельной любви? Вот и опять вопрос и такой вопрос, такой вопрос! Видите:
я так люблю человечество, что, верите ли, мечтаю иногда бросить все, все, что
имею, оставить Lise и идти в сестры милосердия. Я закрываю глаза, думаю и
мечтаю, и в эти минуты я чувствую в себе непреодолимую силу. Никакие раны,
никакие гнойные язвы не могли бы меня испугать. Я бы перевязывала и обмывала
собственными руками, я была бы сиделкой у этих страдальцев, я готова целовать
эти язвы…
— И то уж много и хорошо, что ум ваш мечтает об этом, а не о чем
ином. Нет, нет, да невзначай и в самом деле сделаете какое-нибудь доброе дело.
— Да, но долго ли бы я могла выжить в такой жизни? — горячо и почти
как бы исступленно продолжала дама. — Вот главнейший вопрос! Это самый мой
мучительный из вопросов. Я закрываю глаза и спрашиваю сама себя: долго ли бы ты
выдержала на этом пути? И если больной, язвы которого ты обмываешь, не ответит
тебе тотчас же благодарностью, а напротив станет тебя же мучить капризами, не
ценя и не замечая твоего человеколюбивого служения, станет кричать на тебя,
грубо требовать, даже жаловаться какому-нибудь начальству (как и часто случается
с очень страдающими) — что тогда? Продолжится твоя любовь или нет? И вот —
представьте, я с содроганием это уже решила: если есть что-нибудь, что могло бы
расхолодить мою «деятельную» любовь к человечеству тотчас же, то это единственно
неблагодарность. Одним словом, я работница за плату, я требую тотчас же платы,
то есть похвалы себе и платы за любовь любовью. Иначе я никого не способна
любить!
Она была в припадке самого искреннего самобичевания и, кончив, с
вызывающею решимостью поглядела на старца.
Примечание Женщина вполне
высказывает мысль в соответствии с описанием работы рефлекторного механизма,
которое мы встречаем в "Жюльетте" маркиза де Сада:
Твое сердце,
соблазняемое разумом, угождает человеческой лености и любопытству,
быстро привели к тому, что люди поверили в сказку так
же, как в геометрическое доказательство, и убеждение это стало столь глубоким, а
привычка столь прилипчивой, что с самого начала требуется недюжинный ум, чтобы
не попасть в эти пагубные сети.
Всего лишь один маленький шажок
отделяет факт признания Бога от его обожествления,
извечные,
неизменные плоды человеческой слабости, ибо пока человек считает слабость своим
уделом, он будет надеяться на богов и в то же время будет страшиться их и
оказывать им высшие почести как неизбежное следствие глупости, которая возвела
этих богов на пьедестал.
я формирую свое благоприятное
отношение к одному предмету и отрицательное к другому в зависимости от
количества удовольствия или неудовольствия, получаемого мною от этих предметов;
это расчет, определяемый только 4 моими ощущениями, поскольку исключительно
через них я получаю сравнительные впечатления, составляющие либо страдания,
которых я хочу избежать, либо удовольствия, к которым я стремлюсь.
разум есть не что иное, как весы для взвешивания предметов, являющихся
внешними по отношению к нам; рассудочный механизм подсказывает нам, какие выводы
следует сделать: когда стрелка весов склоняется в сторону наивысшего
удовольствия, в ту же сторону склоняется наш выбор.
Способность
мыслить, должна установить главное различие между тем, как вещь являет себя
воспринимающему, и тем, как он ее воспринимает, потому что предмет и его
восприятие или наше о нем представление - это совершенно разные вещи.
Примечание
Достоевский велик тем, что допускает, описывает и понимает противоречия в одном
и динамику его разрешения и в то же самое время порождения новых противоречий.
Он показывает, что движение обусловлено противоречиями, и там, где нет
противоречий, там невозможно говорить о движении.
Любое противоречие связано с какой-то разностью потенциалов. Любое
возникновение противоречий связано с формированием разности потенциалов, в
разрешение - с их разрядом. Противоречия разрешаются во времени, формируя
последовательности событий как путь их разрешения, который реализуется со своими
скоростями и ускорениями. Наконец, всякий процесс преобразований противоречий
связан с преобразованием энергии из одних её форм в другие, из энергии положений
в кинетическую энергию и обратно.
Чему соответствует это
заявление дамы о любви к человечеству и желании ему служить? - очевидно,
накопленной потенциальной энергии, которая требует своего разряда. Однако дама
препятствует её разряду потому, что "не намерена отдавать её даром". "Служение
человечеству" дама рассматривает как подвиг с её стороны, который и должен быть
соответствующим образом оценен как минимум в виде благодарности. Следовательно,
дама требует обмена энергиями. И возникает вопрос: сколько "благодарности" дама
потребует за свой "подвиг". Т.о., тоска дамы состоит вовсе не в том, что она
хочет служить человечеству, а в том, что у неё есть энергия как капитал, который
ей не удается прибыльно вложить. Т.о., мы видим, что мышление дамы вполне
конкретно и практично. Целью дамы является она сама.
Ответ старца
также связан с отношением между любовью к человечеству и любовью к отдельному
человеку, но смысл его примера иной. У него, скорее, речь идёт о любви к
человечеству в целом и невозможности любить отдельного человека в силу того, что
тот вызывает раздражение своим чувственным воздействием. В этом случае речь не
идёт о балансе отдаваемого и принимаемого. Речь идёт о разрыве между родовым
инстинктом к человечеству в целом, и тем, что отдельные человеческие индивиды
вызывают отвращение и раздражение. Можно, т.о., любить идею - человечество в
целом, и не любить её единичные материальные реализации. И можно служить
человечеству как роду, и не выносить экземпляры этого рода.
— Это
точь в точь как рассказывал мне, давно уже, впрочем, один доктор, — заметил
старец. — Человек был уже пожилой и бесспорно умный. Он говорил так же
откровенно, как вы, хотя и шутя, но скорбно шутя; я, говорит, люблю
человечество, но дивлюсь на себя самого: чем больше я люблю человечество вообще,
тем меньше я люблю людей в частности, то есть порознь, как отдельных лиц. В
мечтах я нередко, говорит, доходил до страстных помыслов о служении человечеству
и может быть действительно пошел бы на крест за людей, если б это вдруг
как-нибудь потребовалось, а между тем я двух дней не в состоянии прожить ни с
кем в одной комнате, о чем знаю из опыта. Чуть он близко от меня, и вот уж его
личность давит мое самолюбие и стесняет мою свободу. В одни сутки я могу даже
лучшего человека возненавидеть: одного за то, что он долго ест за обедом,
другого за то, что у него насморк, и он беспрерывно сморкается. Я, говорит,
становлюсь врагом людей, чуть чуть лишь те ко мне прикоснутся. Зато всегда так
происходило, что чем более я ненавидел людей в частности, тем пламеннее
становилась любовь моя к человечеству вообще.
— Но что же делать? Что же в таком случае делать? Тут надо в
отчаяние придти?
— Нет, ибо и того довольно, что вы о сем сокрушаетесь. Сделайте, что
можете, и сочтется вам. У вас же много уже сделано, ибо вы могли столь глубоко и
искренно сознать себя сами! Если же вы и со мной теперь говорили столь искренно
для того, чтобы, как теперь от меня, лишь похвалу получить за вашу правдивость,
то конечно ни до чего не дойдете в подвигах деятельной любви; так все и
останется лишь в мечтах ваших, и вся жизнь мелькнет как призрак. Тут, понятно, и
о будущей жизни забудете, и сами собой под конец как-нибудь успокоитесь.
— Вы меня раздавили! Я теперь только, вот в это мгновение, как вы
говорили, поняла, что я действительно ждала только вашей похвалы моей
искренности, когда вам рассказывала о том, что не выдержу неблагодарности. Вы
мне подсказали меня, вы уловили меня и мне же объяснили меня!
Примечание Меня, в свою очередь,
неприятно поражает эта особенность в людях: только что ты с кем-то поближе
сходишься, как отношения немедленно переворачиваются на практическую почву, на
стремление использовать другого человека в своих практических целях. Может быть,
и я такой же. Наверное, такой, только что не замечаю этой черты за собой. Хотя,
полагаю, всё же не настолько.
— Взаправду вы говорите? Ну теперь,
после такого вашего признания я верую, что вы искренни и сердцем добры. Если не
дойдете до счастия, то всегда помните, что вы на хорошей дороге, и постарайтесь
с нее не сходить. Главное, убегайте лжи, всякой лжи, лжи себе самой в
особенности. Наблюдайте свою ложь и вглядывайтесь в нее каждый час, каждую
минуту. Брезгливости убегайте тоже и к другим и к себе: то, что вам кажется
внутри себя скверным, уже одним тем, что вы это заметили в себе, очищается.
Страха тоже убегайте, хотя страх есть лишь последствие всякой лжи. Не пугайтесь
никогда собственного вашего малодушия в достижении любви, даже дурных при этом
поступков ваших не пугайтесь очень. Жалею, что не могу сказать вам ничего
отраднее, ибо любовь деятельная сравнительно с мечтательною есть дело жестокое и
устрашающее. Любовь мечтательная жаждет подвига скорого, быстро удовлетворимого
и чтобы все на него глядели. Тут действительно доходит до того, что даже и жизнь
отдают, только бы не продлилось долго, а поскорей совершилось, как бы на сцене,
и чтобы все глядели и хвалили. Любовь же деятельная — это работа и выдержка, а
для иных так пожалуй целая наука. Но предрекаю, что в ту даже самую минуту,
когда вы будете с ужасом смотреть на то, что, несмотря на все ваши усилия, вы не
только не подвинулись к цели, но даже как бы от нее удалились, — в ту самую
минуту, предрекаю вам это, вы вдруг и достигнете цели и узрите ясно над собою
чудодейственную силу господа, вас все время любившего и все время таинственно
руководившего.
Примечание Когда старец говорит о
деятельной любви к людям, то он говорит всё о той же любви к человечеству,
такой, которая переступает через собственное индивидуальное отношение к
индивиду, при котором индивид воспринимается как экземпляр рода, а не как
конкретное лицо, которое и к вам относится также как к конкретному лицу. В этом
случае человек ощущает свою жизнь как наполненную смыслом в том отношении,
что он не единичен, не несвязанный ни с кем атом, но является деятельной
частицей человечества. И когда это происходит, человек сознает, что "жизнь
прожита не зря", "не на унитаз". И тогда и не возникает вопроса о бессмертии, и
не возникает страха смерти, поскольку жизнь - это процесс, который преобразует
себя в дела человека. И, наверное, страх смерти - это страх непрожитой жизни.
Ведь если жизнь прожита, то она прожита. Причём здесь смерть? И тогда о каком
бессмертии за гранией жизни можно говорить?!
25.09.08 г.