на главную страницу
визитка
темы
Вопрос о совершенстве - сложный вопрос. Произведения Льва
Толстого совершенны. В них присутствует единство логики и чувства. У
Достоевского сдвиг в сторону чувства и гораздо меньше логики. Наиболее
совершенным в смысле единства логики и чувства у Достоевского является
"Преступление и наказание". Достоевский жаловался на то, что у него из-за
материальных проблем не остаётся достаточно времени на отделку своих
произведений. У Жванецкого мы встречаемся с совершенно справедливым замечанием,
что когда он берется улучшать написанное, он только портит. Я напоминаю себе
героя фельетона, кажется, Гашека, который не мог высказываться на одну тему:
одна ассоциация у него вызывала другую, и он таким образом постоянно
перескакивал с одного на другое. Неспособность выдерживать последовательность в
изложении характеризовала Джона Дьюи, который как-то на лекции, начав с
отрицания одного из учений, в конце лекции пришел к его утверждению.
Известно, что во время допросов крестьян на прямо поставленный вопрос у них
невозможно было получить правильный ответ. В то же время, случайно натолкнувшись
на подходящую ассоциацию, они начинали самым подробным образом описывать
события, интересующие следствие. Что это значит? Что они ничего не скрывали. Они
просто не могли включить у себя соответствующий материал. Многим, если не
каждому, знакомо состояние, когда вас просят о чем-то рассказать, но вы в
теме не видите для себя ничего интересного, и рассказ оказывается беден. В
то же время, в вас самопроизвольно может что-то включиться, и тогда вас не
остановишь.
Или посмотрите, как постепенно строится курс лекций у
преподавателей. Вначале какого только случайного материала в них нет, части
лекций связаны между собой случайным образом. Но по прошествии времени мы видим
уже совершенно жесткий текст, в который преподаватель с трудом включает новый
материал. Т.о. в процессе повторения, тренировок возникает жесткая структура, в
которую невозможно ничего ни добавить, ни убавить, не нарушив целостности
текста. И в целом мы имеем дело с двумя противоположными состояниями: одним
состоянием лабильности, легко воспринимающей в себя новый материал, мало
чувствительной к противоречиям. По мере повторения связь между частями материала
становится всё более жесткой и необходимой, а чувство противоречия обостряется
до крайних пределов.
Возьмём производственную деятельность, связанную,
к примеру, с исследованием электронных схем. Мы по многу раз проходим по одному
и тому же материалу, но каждый раз делаем это иначе. Если перенести этот способ
на тексты, это заставляет сделать вывод, что если написан какой-то текст, то его
невозможно улучшить. Можно исправить явные ошибки, но любые попытки войти в
содержание текста и изменить его приводят к тому, что текст просто разрушается.
Значит, нужно входить не в текст, а в тему, входить в то же самое содержание. И
тогда как хороший артист одну и ту же роль играет заново, так и вхождение в один
и тот же материал постепенно должно привести к проявлению его внутренней
необходимой логики. Правда, говорят, что невозможно два раза войти в одну и ту
же реку. Действительно, невозможно войти дважды в одно и то же содержание,
потому что будучи так или иначе отражено, оно "опускается в основание".
Добролюбов указывал, что особенность писателя состоит в том, что он способен
"остановить мгновение" и удерживать его. Однако вопрос в том, как он это делает.
Как можно отразить движение, остановив его? И всё же эта идея последовательных
попыток вхождения в один и тот же материал симптоматична. В конце концов,
для того, чтобы войти в какой-то материал, нужно испытывать чувства. Но не
чувства должны быть целью. Мы знаем множество людей, которые вечно рассказывают
одно и то же, и эта их страсть носит физиологический характер удовлетворения
чувственной потребности. Если входишь в тот же самый материал, нужны такие
чувства, которые позволяют на материал взглянуть иначе, открывая в нём ранее
неизвестные стороны. И т.о. в результате повторных вхождений мы должны получить
каждый раз новые тексты, а в результате - множество текстов, взаимно друг друга
дополняющих.
Если есть мысль, то её нужно выразить. Но если мысль не
хочет выражаться автоматически, если "для неё нет слов", то как можно обойти это
затруднение? (см. 032.1(1)) По-видимому, следует сформулировать самое мысль,
если это возможно. В этом случае ты хотя бы будешь знать, что следует делать,
какого рода образы подбирать.
Какую картину мы имеем? Мы видим, что
граф ревнует графиню, что ухаживание других мужчин за нею, возбуждение, которое
вызывает красота жены у других мужчин - ему как серпом по известному месту.
Словом, это вызывает у него страдание, и он стремится оградить себя от этих
страданий имеющимися у него способами. И, в то же самое время, периоды, когда
его жена перестает быть привлекательной для других, она перестает быть
привлекательная и для него самого. Она перестает быть ему интересна. Т.о. он
относится к своей жене как к самке, которая принадлежит ему. В общем, это -
обычный природный инстинкт: лев защищает свой гарем от других самцов, как и
самки его гарема отпугивают "приходящих" самок. Всё это - отношения
собственности. И, в общем, здесь имеют место два противоположных вектора: с
одной стороны, как самец, так и самка устремлены к возможно большему числу
связей с особями противоположного пола, и, в то же самое время, каждый из них
стремится особь сделать своей собственностью, быть единственным её обладателем.
Т.о. налицо два противоположных инстинкта в одном. С одной стороны, что моё, то
моё. Своего, своей собственности всегда жалко. С другой стороны, моего всегда
мало. Поэтому хочется еще и еще.
Поэтому рассматривать отношения между
графом и графиней следует с этой двуединой точки зрения.
Другой
аспект рассмотрения состоит в том, что ни граф, ни графиня не могут
интересовать нас как индивидуальности. Ведь и по большому, и по малому счету нам
до них нет никакого дела. То, что нас интересует, это то общее, что есть у них с
нами, и тот опыт, который мы можем позаимствовать из их отношений. На это
следует обратить внимание: произведение ведь можно читать двояко: можно читать с
тем, чтобы получить от чтения удовольствие, испытать эмоции, которые нам приятно
испытывать. Однако при этом следует помнить, что подобного рода чтение
представляет собой рефлекторное отношение и имеет своей целью субъективное
удовлетворение, которое к изменениям внутри нас не приводит. И совсем иное дело
- рассмотрение тех логик, которые заключены в рассказе. Разумеется, эти логики
могут быть работающими и не работающими, которым ничего не соответствует в
реальности. Но это уже вопрос, относящийся к адекватности или неадекватности
логик. Но самая первая задача - это умение выявить логику того или другого
поведения.
Знаете ли, какая бывает странность, когда вы что-то
делаете, но при этом не думаете. В результате действия вы испытываете какие-то
чувства. И так как вы не думаете, вы вращаетесь в сфере чувств, страдаете или
радуетесь, но в этом процессе вы подобны человеку, заброшенному в неизвестный
ему лабиринт. Оказывается же человек в неизвестном лабиринте тогда, когда через
что-то переступает, когда предпочитает что-то не видеть. Ведь человек таков, что
через неприятные чувства он предпочитает переступать, не замечать их, а
сосредотачивается на том, что приятно. Возьмите графа. Встретил красивую
девушку, и "полюбил", в смысле, прельстила она его своей красотой. В то же самое
время, человек не может серьёзно воспринимать то, что он кому-то может быть
противен. Ведь тогда тот, кто по отношению к нему испытывает подобные чувства,
должен в ответ получить точно такие же чувства. А если этим чувствам
противостоит не то что любовь, но страстное желание это иметь, тогда что делать?
-естественно, не замечать, не верить, считать, что это - "так". И тогда вас
будут третировать, а вы будете считать, что это всё ничего, через это можно
перешагнуть.
И вот чем же вы отвечаете на высказываемое к вам
отвращение? Представьте себе, что вы - женщина, и что человек вам не нравится, и
вы живете с ним из-за денег. Хорошо, что сексуальный акт в значительной степени
автоматический, а женщине, в отличие от мужчины, во время акта можно не думать о
нём. Есть анекдот. Кума рвёт на огороде петрушку. "Кума, да тебе ж ебуть"-"Тю, а
я и не бачила".
"и вы опять начинали преследовать меня тем
отвратительным и низким желанием, которым томитесь сейчас, сидя рядом со мной. И
это не желание обладать мной -- я бы вам никогда не отказала, - это
желание обезобразить меня!
Но дело не только в этом. Ведь что такое проституция, чем она хороша? -
тем, что занимаешься любимым делом, а тебе за него еще и платят. Последующее
покрывает предыдущее. Деньги как следствие акта проституции делают вполне
приемлемым сам акт. Так что в настоящем случае, хотите вы этого или нет, а
отношение графини к графу - это отношение проститутки, "которая никогда бы не
отказала, если вам это нужно". Но на этом все отношения и заканчиваются. Графиня
- не жена мужу. Он ей не интересен как муж, ей интересны его деньги. В свою
очередь, мужчина купил женщину, и сознание женщины как купленной с
необходимостью отражается в мужчине, хотя бы сам он не рассматривал совершенный
акт как акт купли - продажи. И есть еще одно: женщина по сути не жена, а
говорит, что жена, плохая мать, а говорит, что замечательная мать: словесный
красивый флёр прикрывает неприглядную реальность.
Я
вот о чем подумал. Обычно мы стремимся к покою. Покой - это устранение
противоречий. Мы говорим, что не любим страданий, что стремимся избегать их.
Если бы мы не любили страдания, мы избегали бы их. Но жизнь показывает, что мы
говорим одно, а делаем противоположное тому, что говорим. Поэтому человеку
нельзя верить. Совершенно не случайно Достоевский писал, что человеку нужно
столько же несчастья, сколько и счастья, может быть, потому, что ощущение
счастья возможно только на фоне несчастья, а в противном случае любое счастье
человеком будет восприниматься как глубочайшее несчастье. Человеку нужно
ощущение движения, а ощущение непрерывного движения как непрерывного счастья
связано с постоянной сменой форм деятельности, ощущений и чувств. И вот если мы
подойдем к вопросу с этой стороны, то я, пожалуй, и могу понять открытую дураком
школу как дающую знания о том, что нужно делать для получения ощущений и чувств.
Если целью являются именно ощущения и чувства, и их многообразие, то тогда
логика действий героев рассказа Мопассана может очень заинтересовать. Я думаю,
этого рода логикой в совершенстве, хотя по большей части на инстинктивном,
животном уровне владеют женщины.
Поэтому на поведение графа и графини
следует взглянуть с точки зрения погони за ощущениями и чувствами. Что такое
вообще испытание чувств? - это измененное сознание. Человек строит своё
поведение таким образом, чтобы испытать чувства. Природные инстинкты человека
это делают за него, ну, а если представить себе, что человек сам,
сознательно планирует для себя все те ощущения, которые он будет испытывать? Что
вообще человек должен в этом случае делать, как поступать? - Он должен поступать
вопреки разуму. Тогда можно с уверенностью сказать, что чего-чего, а скуки
ощущать он не будет, и жизнь его будет наполнена нескончаемым интересом. Давайте
попробуем смоделировать такую "интересную жизнь". Представим себе, что мы на
месте графа, что у нас есть деньги, но нам "скучно", мы хотим развлечения.
Представим себе, что нас любит женщина и мы любим её. Должны ли мы жениться на
ней? - Ни в коем случае, поскольку это будет связано для нас с жизненным покоем,
что не интересно. Мы должны поступить подобно графу и жениться на женщине
красивой, уязвленной своей бедностью и испытывающей к нам чувство отвращения уже
потому, что она нам продалась, а мы согласились её купить. А мы и покупаем
её именно потому, что она уязвлена, что она ненавидит нас за то, что мы создали
ей условия для её жизни. И поэтому мы время от времени, чтобы поддерживать её
уязвленность и её ненависть к нам, показываем ей, кто в доме хозяин:
Он готов был раздавить ей пальцы в тисках своего большого мускулистого кулака. А
она, побледнев от боли, тщетно пыталась вырвать руку из этих клещей; она
задыхалась, на глазах у нее выступили слезы.
- Теперь вы видите, что я хозяин, что я сильнее, -
сказал он и слегка разжал руку.
Вы наслаждаетесь её
ненавистью к вам, и ночью, когда вы видите, как она "без всякого удовольствия, а
обычно и с отвращением пьёт своё ночное "кофе", вы наслаждаетесь её ощущениями
отвращения к вам. И, в свою очередь, привычка испытывать отвращение к вам также
и у неё превратилась в непрерывное наслаждение. Но, конечно, этого вам
мало, наслаждение чужими страданиями скоро становится пресной вещью. Не меньшее
удовольствие даёт наслаждение собственными страданиями. А для этого, конечно,
вам подойдет не всякая женщина, но именно такая, как графиня, с её красотой и
властностью, любовью подчинять мужчин себе, вызывая в них вожделение к себе, и
при посредстве вожделения заставляя их ухаживать за собой.
Но как для
того, чтобы наслаждаться чужим страданием, так и для того, чтобы страдать
самому, нужно создать подходящий для этого мир. И вот для того, чтобы чем
дальше, тем больше вызывать в графине отвращение к себе, вы говорите себе, что
она - принадлежит вам, что она должна безусловно подчиняться вам, а любое
выражение ею страдания, отвращения к вам говорит о том, что вы ломаете её,
подчиняете её себе. И это выражение страдания является для вас подкреплением,
вашим самоутверждением. Однако, в качестве опытного штурмана, вы не играете
игрушкой до тех пор, пока её не сломаете, потому что а что же тогда вы станете
делать потом? Вы должны предоставить возможность бунта, возмущения, возможность
ответных действий. И поэтому ваше "я ваш хозяин" сменяется робким "вы сегодня
прелестны"
Но это - мир одной стороны, и вам неплохо бы предвидеть то,
какого рода мир создаст на своей стороне женщина. Что вы замечаете в своих
отношениях с женой? То, что она притягивает вас к себе, становится желанной для
вас точно в то же самое время, когда она становится желанной вообще для всех
мужчин. То, что женщина желанна для вас, вы рассматриваете как фактор
положительный, как то, что это так и должно быть, но в вашей голове выглядит это
таким образом, что женщина это словно специально делает для вас, что она
единственная и принадлежит только вам. И поэтому вы ставите женщине плюс. Но вы
обнаруживаете, что те чувства, ощущения к ней, которые испытываете вы, точно
такие же чувства вожделения испытывают к ней и все остальные мужчины, и тогда вы
ставите той же женщине минус. И ваше отношение к ней попеременно оказывается то
в плюсе, то в минусе. Вы видите, как жена садиться в карету прогуляться в лес -
и в вас всё переворачивается: эта сука, эта тварь вышла на охоту на мужчин, она
хочет их. И вы садитесь в карету к жене, которая принуждена вам уступить. А ваша
жена действительно хочет того, другого, третьего, а вы стали на её пути, и это
вызывает в ней отвращение, возмущение по отношению к вам, ненависть, и она не
скрывает этого. А в это время вы, зная, куда и с какой мыслью она едет, в то же
самое время видите её красоту, и не можете перед ней устоять, и берете жену за
руку, и говорите, как она прелестна, и она для вас почти божество, почти чудо. А
в это время жена смотрит на вас, и видит желание, которым вы томитесь, и это
ваше желание она воспринимает как отвратительное, тогда как ухаживание новых,
посторонних, других мужчин ей видится необыкновенным, чудесным, и она ставит
плюс ухаживаниям других мужчин и большой жирный минус вашим "отвратительным"
желаниям. И тогда она срывается, и рассказывает мужу о том, в каком виде её муж
отразился в ней.
Но никогда не верьте тому, что говорит человек при
измененном сознании, какие причины он приводит, и уж тем более не верьте
женщине. Всё это ложь, всё это система, которая имеет своей целью идею, которая
кажется человеку его высшей целью, но достижение которой приводит всего лишь к
покою, то есть к той точке, в которой ничего нет, никаких желаний. Поэтому не
верьте ни одному слову женщины, потому что всё то, что она говорит, относится
всего лишь к области её фантазий. А на самом деле вся та якобы объективная
реальность служит у неё одному - удовлетворению её чувств, её субъективности,
получению наслаждения вот от этого субъективного отношения с супругом. И,
конечно, для того, чтобы женщина вам высказала все то, что высказала графиня
своему супругу, нужно, чтобы, подобно графу, вы в ответ на демонстрируемое
супругой отвращение к вам выражали собственное унижение перед ней, говорили, как
она прелестна и т.д. Своей беззащитностью, униженностью, вы распаляете в ней
сладострастное чувство отвращения к вам, и её желание разгорается, ей хочется,
чтобы вы испытывали самое сильное страдание от выказываемого ею отвращения,
какое только возможно. Она на ваше - Дорогая
Габриэль! отвечает: - Ах, оставьте меня в
покое, прошу вас! Неужели я даже не имею права побыть одна в коляске? а
вы притворяетесь, что не слышите, вы сосредоточиваетесь на своей вожделении к
ней и продолжаете словно в беспамятстве - Вы
никогда не были так хороши, как сегодня. И эти слова вожделения
доставляют вашей жене неизмеримое наслаждение, ей хочется ходить по вас,
попирать вас ногами и наслаждаться, наслаждаться наступая на вас, и она гордо
говорит:- Напрасно вы это замечаете; клянусь вам, я
никогда больше не буду вашей. Вы изумлены и потрясены, вас обуревает
гнев, вы кричите "Что это значит? И тут, в
то время, когда вся ярость хозяина поднимается в вас, отношения переходят на
новый уровень. Все те слова, которые говорятся во время измененного сознания,
характеризуются тем, что при восстановлении сознания их уже невозможно
вспомнить, воспроизвести, был скандал, но кто что кому говорил, из-за чего все
началось и почему кончилось - всё это подобно летней грозе: налетел ветер,
поднял пыль, полился грозовой дождь, и вот снова всё тихо, как будто бы ничего и
не было. Но в это мгновение произошел переход на уровень сверх-сознания, которое
по сути своей есть продолжение всё того же измененного, не принадлежащего вам
сознания: Вы хотите, чтобы я сказала всё, что в
меня на душе с тех пор, как я стала жертвой вашего эгоизма? Жена снова
выводит вас на уровень измененного сознания, и вы опять поддаётесь её
маневру. Если до сих пор женщина не подпускала вас психологически к себе, и,
надо признать, для вашего же блага, то теперь, с этой минуты, она уподобилась
хищнику, который схватил свою жертву и треплет, выбивая из неё душу; она
добралась до вашего горла и теперь не отпустит его:
Я готова на все, я пойду на все, я не боюсь ничего, а вас теперь --
меньше, чем кого бы то ни было. я больше не желаю быть жертвой
отвратительной пытки материнства, - вы подвергаете меня ей уже
одиннадцать лет! Я хочу наконец жить как
светская женщина; я на это имею право, как и все женщины. Вот уже три
месяца, как я родила последнего ребенка, и так как я все еще очень красива и,
несмотря на все ваши усилия, почти не дурнею, - вы только что признали это,
увидев меня на крыльце, - то вы находите, что мне снова пора забеременеть. Мне
тридцать лет, у меня семеро детей, мы живем вместе одиннадцать лет, и вы
надеетесь, что так будет продолжаться еще лет десять, и тогда вы перестанете
ревновать. Так как вы не могли помешать мне быть красивой и нравиться, не могли
помешать тому, что в салонах и даже в газетах меня называли одной из красивейших
женщин Парижа, то вы старались придумать что угодно, лишь бы отстранить от меня
всякие ухаживания. Тогда вам пришла в голову отвратительная мысль -- заставить
меня проводить жизнь в постоянной беременности, пока я не начну вызывать во всех
мужчинах отвращение. На какое существование вы обрекали меня целых одиннадцать
лет -- на существование заводской кобылы, запертой в конюшне! А беременная, я
внушала вам отвращение, и вы избегали меня месяцами. Вынашивать ребенка вы меня
отправляли в деревню, в фамильный замок, на лоно природы. Но когда я
возвращалась, свежая и красивая, нисколько не увядшая, по-прежнему
привлекательная и по-прежнему окруженная поклонением, возвращалась с надеждой
хоть немножко пожить жизнью богатой молодой светской женщины, - тогда вас снова
обуревала ревность, и вы опять начинали преследовать меня тем отвратительным и
низким желанием, которым томитесь сейчас, сидя рядом со мной. И это не желание
обладать мной -- я бы вам никогда не отказала, - это желание
обезобразить меня! Дети! Вы любите их не как свою кровь, а как свою
победу. Это победа надо мной, над моей молодостью, над моей красотой, над моим
обаянием, над моим успехом; вы хотели заставить умолкнуть те восторженные
голоса, которые раздавались вокруг меня и которые я слышала.
30.05.09 г.