на главную страницу
визитка
назад
Текст начинается с высказывания Добролюбова по поводу творчества Гончарова. Добролюбов говорит, что творческое сознание писателя сравнительно с сознанием обычного человека характеризуется тем, что если у обычного человека картины сознания неуправляемо, независимо от его воли сменяют одна другую, то творческое сознание писателя способно остановить, зафиксировать картину из потока сознания и исследовать её.
Это высказывание Добролюбова понадобилось для перехода к рассмотрению физиологических оснований, которыми обусловливаются как непрерывный поток сознания, так и фиксация, «останов» этого потока на какой – то его картине и её (картины) информационное исследование.
В качестве такого принципиального, основополагающего принципа рассматривается общая для животного (и человеческого, поскольку человек есть животное, как бы это некоторым из человеческих особей ни нравилось) мира способность его систем жить и отражать жизнь, которая, в частности, проявляется у животных с полушариями мозга в функциональной поляризации этих функций между полушариями, проявляющейся в том, что с одним полушарием связываются непосредственные, актуальные, физические акты поведения и восприятия, реализующиеся инстинктивно – рефлекторными механизмами, а со вторым – действия, связанные с субъективным отражением и субъективным объяснением поведенческих процессов.
Принцип связи и противопоставления субъективного и физического в одной системе является принципом, который заложен в живой системе и без которого её существование было бы невозможно.
Это – основной, ключевой принцип, который кладется автором в основание исследования живых систем. В его основе лежит то положение, что это противоречие между духовностью и чувственностью может потенциально разрешаться сколь угодно
далеко, но оно никогда не может быть разрешено актуально, во всяком случае, человеком, потому что изначально реальность сознания и реальность материи – это противоположности, бесконечное противоречие, в котором акты сознания и свойства материальных структур, на которых они разворачиваются, могут исследоваться сколь угодно далеко, но это исследование всегда будет либо ставить элементы одной, субъективной реальности в соответствие элементам другой, материальной реальности и обратно, либо рассматривать, как изменения в одной реальности будут иметь в качестве последствия изменения в другой реальности, но никогда и ни при каких обстоятельствах одна реальность не перейдёт, не превратится в другую, не станет другой. Т.о., материя и дух – это антимиры, это противоположности, которые характеризуются тем, что это – две стороны одного и того же, такие две стороны, что когда мы видим одну сторону, мы оказываемся не способны видеть другую.
Кажется, ясно, что это универсальное свойство живой материи может реализовывать себя на различных материальных структурах, с различной степенью материальной сложности и с соответствующими этой сложности формами существования, жизни идеального (И правда, точно также, как мы говорим
о физической жизни субъекта, мы имеем право говорить также и о его субъективной жизни, и о связи между этими его двумя реальностями). Однако выражение «идеальное как форма, способ существования материи» представляется таким же неверным, как и выражение «материя как реализация идеи»: не одно является следствием другого, а одно есть другое, другая сторона того же, чему принадлежит одно.
Т.о., в сформировавшейся материальной структуре мозга мы получаем две разные функциональные системы : одна обращена во внешность, другая – на отражение этой внешности в идеальном. Но ясно, что никакая половина поляризованного головного мозга не может существовать сама по себе, она всегда предполагает другую половину, и существеннейшим является вопрос о закономерностях отношений между противоположностями.
В тексте статьи указывается на известные признаки в различии обработки информации для праворуких: для левого полушария характерна последовательная обработка информации, для правого – параллельная. Но всякая последовательная обработка информации предполагает в качестве руководящей категории чувство времени, тогда как одновременная, параллельная обработка информации предполагает развитое чувство пространства. Отсюда следует, что по тому, какое из ощущений у человека в процессе его работы положено и какое снято – чувство времени или пространства, можно судить о том, какое из полушарий является положенным и, соответственно, какого рода процесс в системе доминирует: процесс мышления или процесс взаимодействия с внешней средой.
Следующий вопрос связан с вопросом о произвольности и непроизвольности. Когда речь идет о непроизвольности, то кажется, что здесь всё ясно: непроизвольное – это то, что не контролируется сознанием, что реализуется «за его пределами» Однако на практике само сознание может выступать в качестве реализующего непроизвольность. В этом случае мы получаем непроизвольную произвольность. Это означает, что само действие строится и реализуется сознательно, однако смысл осуществления действия оказывается за пределами контроля сознания. Т.о. может оказаться, что т.н. произвольные действия на самом деле являются непроизвольными. Но это уже относится к специальным вопросам.
Добролюбов, характеризуя творчество Гончарова, указывает на отличительную особенность творчества писателя – его способность фиксироваться на какой-то картине, каком-то образе, вернее, его способности остановить образ и исследовать его, тогда как у обыкновенного человека образ возникает и тут же сменяется какими-то другими образами независимо от его воли.
Важнейшей особенностью сформировавшегося интактного мозга является существование у него двух функционально противоположных частей, распределенных по разным полушариям: это часть непосредственно действующего, т.ск., живущего мозга (правое полушарие) и часть наблюдающая, связанная с левым полушарием, занимающаяся "объяснением" поведения непосредственной, "живущей", "реальной" части. Это деление характерно не только для человека, но и для животных. Им определяется основной принцип функционирования живой системы.
Т.о., в живой системе есть нечто, что действует, и есть нечто, что "наблюдает" действия и, выражаясь человеческим языком, объясняет их смысл и значение (при этом подчеркнем, что это - "объяснение" в человеческом смысле, поскольку последнее имеет ввиду другого человека, которому стремятся объяснить так, чтобы он понял, и при этом "объяснение самому себе" есть частный случай объяснения другому, когда к самому себе относятся как к "другому", то есть как к общественному существу, элементу общественной системы, которой субъект должен соответствовать.
Когда же это касается индивида самого по себе, то такой специфической функции объяснения, то есть объективирования содержания собственного идеального, не требуется, поскольку оно непосредственно ясно, так как принадлежит самому индивиду и представляет собой содержание его инстинкта.
Далее, объясняющая функция в общественной системе с её развитой языковой формой необходима лишь в том случае, когда положенной стороной в системе «индивид – общественная система» является общественная система, а не индивид; в которой индивид является подчиненным элементом, должен соответствовать требованиям общественной системы и не может вне её
существовать. И только в этом случае возникает понятие сознания как общественного сознания в противоположность индивидуальному сознанию ( я как его носителю), которое непосредственно не осознается, но которое негативно осознается всякий раз при столкновении с общественным сознанием. Общественное сознание индивида противопоставляется его индивидуальному, «природному» сознанию и осознается индивидом как его сверх-Я). В свою очередь, естественно, что общественная система в качестве положенной может существовать лишь постольку, поскольку ею определяется совместный, организованный общественный труд, обеспечивающий индивидов необходимыми условиями
их существования.
Противоположное отношение, при котором положенной стороной является индивид, общественные отношения строются на рефлекторном уровне и законом отношений между индивидами являются «законы животного мира», при которых всё управление осуществляется на отражающем инстинктивно реализующиеся отношения языке эмоций, и общественные отношения, построенные на этой основе, конечно, не требуют речи.
Принципы функционирования наблюдающего и действующего противоположны. Если мы будем рассматривать непосредственно действующую часть, то у (высших) животных увидим доминирование рефлексов, которые противостоят внешней среде животного в качестве механизмов её отражения. Если же мы обратимся к "объясняющей" половине, то обнаружим, что она действует на основе отражения схем действующей стороны и её реальностью является «идеальное». На языке противоположностей это выглядит так, что у действующей стороны положена «сенсорика», внешнее отражение, тогда как «идеальное» снято. У «отражающей» стороны положено идеальное, феноменология, то есть не отражение того, что вне, а того, что внутри, и это идеальное, внутреннее отражение является субъекту в качестве его собственного внутреннего содержания, его собственной внутренней жизни. Основной признак здесь заключается в том, что информация снимается не извне, а изнутри, и характеризует явления не внешней, а внутренней жизни. Т.о., противопоставление, которое здесь имеет место, есть противопоставление субъекта как материального существа внешней среде и его же как того же материального существа с его внутренней стороны, со стороны интимного, феноменологического содержания жизни «его организма». При этом «подоплёкой», противоположной стороной каждой из сторон является другая сторона.
Итак, если основой, полем деятельности правого полушария является «сенсорика», то левого полушария – «идеальное», правого – внешнее, чувственность как реальный акт, левого – внутреннее, феноменология
как своего рода следствие реальных отношений с внешней средой. В этом смысле, каждая из сторон является причиной другой: результатом деятельности является феноменология, в свою очередь, феноменология изменяет картину деятельности. Но это - рефлекторный уровень. С другой стороны, феноменология является объектом наблюдающего, мыслящего я, которым перерабатываются и изменяются, пересоздаются, строются новые феноменологические объекты, которые становятся, в свою очередь, причиной изменений во внешнем поведении. Но для того, чтобы это могло происходить, для мышления нужен мотив, эмоция. Но эмоция является следствием актуальных отношений индивида с внешней средой. Следовательно, в результате работы правого полушария формируются эмоции, которые запускают работу левого с вектором, направленным на удовлетворение эмоции.
Положенность правого полушария связана с посюсторонней, действительной, реальной жизнью, так, как она разворачивается между субъектом как материальным существом и его внешней материальной средой вместе с переживаемой в связи с этим сенсорикой.
В свою очередь, положенность левого полушария связана с идеальной, феноменологической жизнью субъекта во всей её полноте феноменологической реальности и мышлением, разворачивающемся на ней.
Основным свойством работы левого полушария является последовательность в отличие от параллельной работы правого полушария. Если мы теперь обратим внимание на высказывание Добролюбова, то увидим, что когда он говорит об «обыкновенном человеке», у которого образы сознания сменяют друг друга, то подразумевается положенность работы у них правого полушария. Когда речь идет о фиксации на чем-то, то – левого.
Соответственно, также следует говорить и о «выходе полушарий во внешнюю среду»: если для правого полушария объекты внешней среды выступают со стороны их непосредственной чувственно – материальной достоверности, то для левого полушария эти же самые объекты выступают не в своём непосредственном «сенсорном» виде, а в качестве «материального образа идеального», то есть в качестве имеющего в своем основании идеальное.
Следующий момент отношений между полушариями – это отношения произвольности и непроизвольности. Непроизвольность связывается с правым полушарием, произвольность – с левым. Произвольность связывается с левым полушарием потому, что только в этом случае возможна последовательная обработка информации, а именно этим левое полушарие и характеризуется. Тогда как параллельная работа с информацией возможна только как основанная на каких – то схемах – врожденных (сформированных филогенетически) или приобретенных (сформированных онтогенетически). Произвольность, реализующая себя посредством воли, не может не быть связана с я - ощущением человека как опоры, на которую опирается воля, тогда как в правом полушарии я оказывается вещью непосредственно действующей, реализующей свои потенции.
Соответственно, мы получаем и две закономерности. Каждая из сторон противоположности ограничивается и обусловливается другой, в этом смысле, содержание другой стороны оказывается критерием, которому должна соответствовать данная сторона.
В соответствии с этим, мы получаем и два возможные отношения, две возможные схемы управления одной стороны противоположности другой. Например, если положено правое полушарие, то обращение его к левому связано с проблемами в рефлекторных схемах реагирования, и от левого полушария требуется создание таких идеальных схем, которые приведут к устранению проблемы. Т.о., мы получаем кольцо, которое работает: рассогласование в правом полушарии – изменение идеальных структур, обусловливающих схемы поведения – проверка работы правого полушария на основе новых структур – если проблема разрешена – конец процесса, если нет – снова фиксируется рассогласование, снова включается «мышление» левого полушария, корректировка идеальных схем и т.д. С другой стороны, если положено левое полушарие, то исходным пунктом здесь являются внутренние противоречия в феноменологии, которые требуют изменений отношений субъекта с внешней средой. Если это удается, то есть если в результате изменения этих отношений противоречия внутри феноменологии разрешены, то конец цикла, если нет, то новые изменения отношений субъекта с его внешней средой.
Т.о., мы должны иметь ввиду характер отношений между сторонами противоположности двух полушарий мозга. Либо мы имеем дело с я как реализующей себя жизнью во внешней среде, с я, которое тождественно с самим собой, со всеми своими материальными структурами. Либо же я противопоставляет себя самому себе, то есть наблюдает своё собственное поведение либо как внешнего, независимого от себя объекта, либо все его объяснения сводятся к повторению самого себя живущего. Т.ск., к отражению самого себя в самом себе. В этом случае мы имеем дело не с действующей, а рассуждающей системой.
Итак, система головного мозга может находиться в одном из этих двух противоположных состояний: либо доминирует, по выражению Вересаева, «живая жизнь», либо рассуждения по её поводу.
(Кстати, у Михаила Задорнова есть прекрасная юмореска: обнаруживаются какие-то недостатки. И вместо их исправления начинаются бесконечные рассуждения по поводу необходимости их исправления. Знакомая ситуация)
(Замечание: Возможно, что сон – это как раз область, когда функции полушарий меняются местами, так что большое полушарие «является», а левое – «действует» - но без выхода на эффекторные пути.)
Либо то, либо другое. Либо доминирует размышление, либо действие, либо левое полушарие, либо правое, третьего не дано точно так же, как можно двигаться либо на четвереньках, либо на двух ногах, но невозможно двигаться в полусогнутом состоянии, так как сила тяжести опустит на четвереньки. (Поршнев)
Эта поляризация характерна не только для человеческого, но и животного мозга. Из этого отношения следует важный вывод. Т.о.. оказывается, что интактный развившийся мозг делится на две части – «рассуждающую» и «действующую»; часть, регулирующую свои отношения с внешней средой и часть, «рассуждающую», «философствующую» по этому поводу, дающую «объяснения», «соображающую». И это не является особенностью специфически человеческого мозга. Разумеется, такое «мышление» характеризуется разными уровнями, видами развития, разными применяемыми средствами. Но важно то, что это – родовое понятие, родовой принцип, который выполняется на материале различной степени сложности, но это последнее – уже относится к разным уровням, видам развития соответствующих структур, на разных частных принципах, однако в основе разных форм лежит общий принцип поляризации «на объект и субъект», на то, что действует, и что способно "наблюдать и рассуждать" о действиях.
Отношение между двумя поляризованными частями мозга, как и вообще отношения между сторонами противоположности, не является симметричным: правое полушарие мозга может рассматриваться в качестве системы, отражающей внешнюю среду инстинктивно – рефлекторно. Левое полушарие отражает это отражение как то, что является непроизвольным, непосредственным и не подчиняющимся произвольным импульсам субъекта, «переворачивает его» и в виде такой схемы, подчиняющейся произвольным импульсам левого полушария, «возвращает» в правое полушарие, приобретая, т.о. возможность произвольного управления соответствующей схемой. Сам этот процесс представляет собой описанную выше динамическую работу взаимодействия полушарий. В частности, этот процесс можно представить себе т.о., что в результате полученных рассогласований он формирует над инстинктивно-рефлекторными схемами управляющие схемы, возбуждающие либо затормаживающие их функционирование, либо изменяя саму схему их функционирования. Т.о. над одной системой надстраивается другая, управляющая ею. В результате изменений в системе управления система правого полушария запускается, отрабатывает, результаты снова отражаются и снова вводится корректировка в способах влияния. Т.о., мы имеем дело с системой, в которой над «первичной» системой правого полушария «надстраивается» «вторичная» левого, которая управляет первичной. Но с тем же успехом эти отношения можно и перевернуть, и рассматривать в качестве первичной системы левое полушарие как сердце феноменологической реальности, которой определяется содержание жизни. Однако что касается логики работы двух противоположных систем, то они не могут рассматриваться иначе, как равноправные, поскольку уровню развития одной стороны с необходимостью должен соответствовать уровень другой.
30.07.07 г.