Прочитал рассказ Шаламова "Академик". С точки зрения примененных
художественных средств рассказ беден и изначально со своей психологической
стороны понятен - это самое первое впечатление после прочтения рассказа. А
последняя фраза рассказа о разорванных во время допросов суставах окончательно
портит впечатление от рассказа и вызывает досаду: вечно эти люди, не умеющие
жить, жалуются. А хочется услышать что-то красивое и приятное даже от них.
Содержание рассказа такое: Примерно в 1961 году к академику, который в своё
время громил кибернетику как псевдонауку, а сегодня столь же рьяно её
пропагандирует, приходит журналист, умерший в 1938 году, брать интервью.
Академик подготовил тезисы, диктует журналисту то, что он хотел сказать. У
академика гибкая, лабильная спина, умеющая приспосабливаться к обстоятельствам.
Это - человек, знающий вкус жизни и её удобств. Журналист, пожилой уже человек,
просит говорить академика громче, потому что плохо слышит. Академик, в качестве
культурного человека, удовлетворяет его просьбу. И дальше идут реакции академика
на журналиста: он обнаруживает, что журналист не знает стенографии, и академику
приходится медленно диктовать текст. Это вызывает в нём досаду: неужели редакция
не могла прислать к нему журналиста-стенографа, в конце концов, могли бы
прислать просто стенографистку. Это неуважение со стороны редакции. Но академик
не показывает досады, а для того, чтобы избавиться от неприятных мыслей, он
говорит по французски: "вино открыто, и надо его пить" Введя т.о. себя в этот
контекст, он успокаивается и даже приходит в хорошее настроение. Он спрашивает у
журналиста, не тот ли он Голубев, статьи которого он с таким удовольствием читал
в 37 году? Журналист отвечает, что нет, он не тот Голубев, тот умер в 38 году.
Наконец, интервью заканчивается, журналист с разорванными в 38 году на допросах
суставами с трудом надевает своё слишком новое пальто и уходит. Вот примерно
весь рассказ.
Я бы нарисовал такую картину.
Они умирают не отмщенными. Они умирают с жаждой об отмщении, Они верят, что
отмщение произойдёт, и они напьются из кубка кровью мучителей, сломавших их
жизнь. Они надеются на отмщение, но ничего этого не происходит, и их страдание
не утешается, не успокаивается страданиями их палачей. И так они и умирают.
Я бы нарисовал землю, не земной шар, а лужайку, поле, что-то в этом роде,
покрытое зеленой травой. Сперва я хотел нарисовать землю, из которой поднимаются
руки, зовущие к отмщению. Черную землю и пытающиеся вырваться из её черных
объятий теперь уже только руки умерших без отмщения, и нет им числа. Но земля
всё глубже втягивает их в себя, превращая их в землю, и на земле появляется
молодая зеленая поросль, и трава набирает силу и покрывает землю зеленым ковром.
И по этой земле ходят люди с гибкими поясницами, умные и довольные, любящие
землю за зеленый живой травяной её покров и культивирующие его.
Прочитал рассказ Шаламова «Академик». Может быть, слабый с художественной
точки зрения, но кричащий болью. Рассказ построен на противопоставлении
человека, умело приспособившегося к реальности и добившегося успеха в своей
жизни.- И человека, искалеченного реальностью из-за то ли неумения
приспосабливаться к реальности, то ли отказа приспосабливаться к ней, то ли
стремления изменить её. Этот человек полон чувства, страстного желания к
отмщению за разрушенное здоровье и искалеченную жизнь.
Но жизнь такова, что эти люди умирают не отмщенными.
Я нарисовал бы такую картину: что-то в роде луга, или лужайки, или земли с
зеленой травой, из которой вырастают, тянутся руки людей, страдания которых не
были отомщены. И по этой земле, по этой траве, по этим рукам, тянущимся из
земли, ходят другие люди. Это люди, умеющие приспосабливаться к реальности,
довольные самими собой и вполне умиротворенные. Они идут по почве, наполненной
страданием. Но сами они не знают страданий, и ничего не хотят знать о них.
19.07.07 г.