на главную страницу
визитка
назад
назад карта
Рядом со мной пристраивается Авдеев. Авдеев - это ширококостный плотный парень
вышесреднего роста с генеральской головой яйцом, крупными, грубыми чертами лица
и большими выпуклыми глазами. Он вызывает ощущение существа неповоротливого и
грубого. Но на самом деле это не совсем так. У меня иногда складывается
ощущение, что в нём два человека: один человек - это его тело, и другой человек
- это он сам. Кажется, что его тело существует несколько независимо от него, и
когда он делает какое-то движение, то у него возникает озабоченность, не
доставил ли он своим движением кому-н. из окружающих неприятность, не наступил
ли на ногу или не сдвинул в сторону.
"Вот почему это - говорит Авдеев -
когда ты сидишь с мужчиной, то ничего не ощущаешь, тогда как если с женщиной -
то наоборот, у тебя возникает особое ощущение?" "У..у, как далеко, это уже
философия - думаю я. Я понимаю, что да, что, наверное, женщину ты ощущаешь
иначе, чем мужчину. Но это мне представляется естественным, потому что женщина
всё-таки отличается от мужчины, так что и ощущаться должна иначе. Но
философствовать на эту тему, то есть превратить всё это в объект рассмотрения, я
не могу. Сколько я ни пытаюсь найти в себе точку, на которую мог бы опереться,
чтобы отнестись к вопросу так, как это сделал Авдеев, найти эту точку мне не
удалось.
Почему? Наверное, потому, что я слишком погружен в ситуацию, я не могу
подняться над ней, взглянуть на всё это со стороны. Я не могу, а Авдеев
может. Интересно, что ему нужно, какой ответ, чтобы он его удовлетворил?
Наверное, какое-то объяснение, какие-то слова. То есть он обнаружил в себе
ощущение, и теперь ему нужно объяснение, которое он вставит в множество других
таких же объяснений, образующих, видимо, его систему знания, отражающего его
чувственную сферу, позволяющего правильно реагировать. Видимо, Авдеев
должен понимать, "что к чему и почему", для того, чтобы формировать своё
поведение.
Какая разница между нами? "У меня есть ощущение, чувство реальности,
ситуации, и я фактически погружен в них, не могу из них вырваться, встать,
подняться над ними, видеть их со стороны"- думаю я.. "Ты понимаешь, да?"-
мысленно говорю я, обращаясь к моему второму я. А не обратиться к нему я не
могу, потому что мне нужно, чтобы оно не то что поняло, что я говорю, потому что
мне кажется, что понимать оно не умеет, а умеет ощущать, чувствовать (так же,
видимо, как мое первое, понимающее я, в противоположность моему чувствующему я,
умеет понимать, но не умеет чувствовать), и, значит, я говорю моему способному
чувствовать я, чтобы оно почувствовало, или прочувствовало то, что я говорю. Мне
нужно, чтобы оно почувствовало реальность, которая стоит за моими словами как
"сигналами сигналов", чтобы у меня, т.о., возникло чувство соответствующей им
реальности с тем, чтобы я от слов мог перейти к чувствам и через них -
реальности. И обычно я жду, ожидаю ответа от моего чувствующего я, обычно я
ощущаю, что там, на другой стороне, что-то происходит, что-то формируется, и
когда этот процесс оканчивается, у меня возникает ощущение, что этот
процесс окончен, и я получаю ответ в виде отчетливого ощущения, что да, там все
окончено, и там сформирован чувственный код соответствующей словам реальности,
так что я могу идти дальше. Если же этого не происходит, если этот процесс не
идет вообще или же я не желаю ожидать его окончания, то у меня возникает
ощущение, что мое высказывание, моя мысль повисла в воздухе.
Я
уже знаю за собой эту особенность: мысль - это мысль, слово - это слово, а
чувство - это чувство и действие - это действие, и между всеми этими вещами
должно быть установлено соответствие, необходимо стремиться к достижению их
соответствия. Непосредственного перехода от мысли к действию у меня не
существует. Мне нужно не просто сказать нечто, но нужно еще ощущение,
чувство реальности того, о чем я говорю.
И тогда я могу действовать,
но во всех моих действиях я ощущаю, что это словно не я действую, это действует
моё тело, то есть все действия происходят как бы на уровне автомата, полёта, с
одной стороны. и, с другой, в то же самое время, контролируются мной .
Весь
этот переход от слова к делу оказывается вещью медленной и трудной. И поэтому я
всю жизнь завидую ребятам "естественным", у которых не мысль и слово впереди
действия, а действие впереди слова, так что слова у них не замутнены мыслью, а
носят вполне чувственно-деятельный характер, вплетены в канву действия и
являются его элементом. . Вт обычная схема Eсть чувство, импульс.. Чувство
непосредственно, естественным образом переводится в слово и дело,
причем, и то и другое оказываются соответствующими чувству и определяются им.
Чувство является критерием того и другого: слово в этом случае выступает в
качестве чувственной формы действия и целью слова является вызвать
соответствующее чувство у того, к кому оно обращено; и оно удовлетворяется
тогда, когда выполняется соответствие между слова и дела чувству, которое стоит
на за ними.. Вот образчик этого соответствия идеального и
чувственного: Вечеринка. У Витьки Саплинова возник импульс. Во время пляски он
берет в ладонь не маленькую грудь Нюськи и мнет её. Так как это затягивается,
Нюська смотрит в глаза Витьки, и глаза её сначала выражают вопрос, затем упрёк
по поводу того, что он поступает неправильно. Саплинов оканчивает паузу тем, что
толкает Нюську этой же рукой, жмущей её грудь, на диван. Последнее
действие закрыло собой предыдущее: Витька "просто шутил" и толкнул Нюську.
Нюська хохочет. Во всём этом эпизоде явно не сказано ни слова. Однако неявно,
глаза в глаза, произошел примерно такой диалог. Витька смотрит в глаза Нюськи и
берет в ладонь её грудь. Это вписывается во взаимные стереотипы поведения, и
Нюска это принимает. Но стереотип предписывает кратковременный "захват груди",
между тем мятие груди продолжается. Глаза Нюськи глазам Витьки говорят: "Я не
понимаю, что это значит?" В следующее мгновение: "Витька, я сейчас обижусь" И в
это время рука Витьки толкает Нюську на диван. Нюська оценивает действия Витьки
как высокий артистицизм и громко хохочет.
Ответить мне Авдееву на его вопрос нечего, и я пожимаю плечами. Отметив мою
беспомощность в заданном им вопросе, Авдеев решил обогатить меня знанием,
которое он, видимо, недавно приобрёл:.
"Я обратил внимание на вот какую
вещь.-заговорил Авдеев своим невыразительным голосом, как будто телега поехала
по брусчатной мостовой- Допустим, тебе нужно запомнить человека. Например, ты
стоишь в очереди и хочешь отойти, и тебе нужно запомнить человека, за которым ты
стоишь. Ты смотришь на человека и воспринимаешь его в целом, как одно, и тебе
кажется, что ты его запомнил на всю жизнь. Но как только ты от него отошел, этот
его образ исчез, испарился. Ты возвращаешься, и не можешь вспомнить, за кем
стоял. Все люди в очереди кажутся тебе на одно лицо.
Возникает вопрос:
почему? То, что ты воспринял человека как целое, это, очевидно, заслуга твоего
правого полушария. И образ, который ты воспринял, затерялся где в его закоулках,
и ты не в состоянии его вызвать.
А теперь поступи иначе: ты
стоишь за вот этой какой-н. там женщиной, хочешь отойти и тебе нужно её
запомнить. Что ты делаешь? Ты обращаешь внимание на её кофту, говоришь себе, что
кофта её содержит желтый, красный и коричневый цвета. Смотришь на её брюки и
говоришь себе: брюки белые, на обувь - коричневые сандалии, на лицо - выпяченная
нижняя губа. И всё. Теперь ты можешь идти куда угодно и начисто тут же забыть
эту женщину - перед твоими глазами будут возникать и кофта, и брюки,
и обувь, и губа. Для этого тебе просто достаточно сказать себе: "обувь" - и ты
увидишь образ её обуви, и кофты, и всего остального. Т.о., что мы сделали? Мы
установили связь между полушариями. Как мы действовали, с чего начали? Мы
выделили часть объекта- кофту, и дали словесное выражение общих её признаков. Мы
смотрели на кофту и установили в соответствие ей её словесные
характеристики. Затем мы то же самое сделали с обувью и т.д. Как мы поступили? У
нас есть объект, который мы воспринимаем как целое. Это -работа правого
полушария, если полушария как следует поляризованы. Мы при помощи левого
полушария в целом выделяем часть, которую воспринимаем и в то же самое время
описываем на речевом уровне. Что мы делаем? - у нас есть целое - эта женщина. Мы
выделяем в ней какие-то части, то есть в чувственном целом мы выделяем его
чувственные части, и при посредстве словесных характеристик устанавливаем
соответствие между между чувственными частями целого и обозначающими их словами,
то есть устанавливаем соответствие между левым полушарием и правым, между нашими
двумя я - понимающим и чувствующим. Т.о. мы подвергли анализу целое путем
разделения его на части на основе словесного определения признаков каждой
из частей. Тем самым у нас устанавливается соответствие между общим понятием:
обувь, одежда верхней половины тела, нижней половины тела с их видовыми
признаками. И в это же самое время мы воспринимаем соответствующие части одежды.
Значит., в это время у нас работают оба полушария. Что в результате этого мы
получили? Мы получили рефлекторную связь: мы говорим "обувь"- а обувь
характеризует любого человека - и в результате по ассоциации получаем
одновременно два образа - слово, обозначающее сандали, и конкретный образ
сандалей. И то же относительно всего остального.
Теперь возникает вопрос: а почему бы нам не обозначить непосредственно
воспринимаемое целое? Дело в том, что у нас нет слов для обозначения этого
целого. Вернее, слова есть, но они обозначают общее, в результате чего оно
начинает вызывать всё что угодно, так что все подобного рода целые сливаются,
становятся неразличимыми. Теперь обрати внимание еще на одну важную вещь. Ты
смотришь на человека и воспринимаешь его как целое. Всё это - пока ты смотришь
на него. Но это - непосредственная чувственная достоверность. Почему,
возвратившись, ты не можешь узнать то, снимок чего в тебе существует? В твоем
сознании, сознании правого полушария ведь это есть. Всё это есть, но нет
для этого специфического имени, по которому это целое могло бы быть выделено.
Совсем другое дело, если человек, которое ты т.о. воспринял, тебе, скажем,
нахамил. То есть ты получил какое-то безусловное подкрепление. Вот теперь ты его
запомнишь во всех его частях и "на всю оставшуюся жизнь"
Т.о., что мы получаем?
Мы получаем, что правое полушарие инстинктивно-рефлекторно и бессознательно. Оно
функционирует на уровне чувств, на уровне подкреплений. И, соответственно, его
языком является язык эмоций, а это значит, что оно зависит от их языка и
оно по определению является непроизвольным, управляется чувствами, импульсами,
ощущениями. Непроизвольность определяется инстинктивными (безусловными)
подкреплениями. Тем самым мы получаем также и непроизвольное сознание, сознание,
которое от себя не зависит при всём при том, что принадлежит себе; оно
является реактивным в том смысле, что оно функционирует по принципу ведущего
напряжения. Как это должно выглядеть? Что значит- бессознательное сознание? Не
есть ли это нонсенс? Под бессознательным сознанием понимается высказывающее себя
сознание, высказывания которого представляют собой непосредственную реальность
инстинктов, выраженную в словесной форме или иной форме действия.
В этом
отношении если возьмёшь животное, то его память определяется его инстинктивными
отношениями с окружающими. Левое полушарие является осознающим, отражающим эту
(психологическую) реальность правого. То есть в правом полушарии животного
должна быть эмоция как непосредственная реальность, как схема, в левом полушарии
- отражение эмоции, отражение и обозначение схемы. А что такое это отражение
эмоции? Это не что иное, как память прошлых эмоций. Т.о., существуют актуально
протекающие эмоции, и существуют, выражаясь компьютерным языком, адреса эмоций.
Если в компьютере мы имеем прямую адресацию - адрес ячейки, в которой хранится
информация, косвенная адресация - адрес адреса, в которой хранится информация,
то если ты обратишься к феноменологии, то увидишь, что в твоем сознании ты
имеешь дело с подобного же рода вещами: когда ты имеешь дело с прямым адресом,
то мы обычно знаем, что у нас в памяти лежит по этому адресу. Мы, т.ск.,
представляем себе, что у нас там лежит по этому адресу. Если же мы откроем
ячейку по этому адресу, то мы получим непосредственное переживание реальности. "
"Ну, так вот- после небольшой паузы продолжил Авдеев - Ты возвращаешься в
очередь. Что ты теперь делаешь, чем занимаешься? Теперь тебе нужно определить
объект, человека, за которым ты стоял в очереди. Что ты делаешь? Теперь ты
занимаешься синтезом. Теперь ты из частей человека должен собрать человека.
Значит, какая форма у тебя работает? У тебя было целое, которое ты разделил на
части. Что это, какая форма, как её можно выразить? Целое равно множеству своих
частей, и при этом задается также и отношение этих частей. Фактически у тебя
есть общая структура, общий принцип, в соответствии с которым ты выделял в
человеке части (его одежды) Поэтому структура уже есть, за ней тебе ходить не
нужно. Во время анализа ты от целого шел к частям. Теперь ты от частей идешь к
целому. Ты говоришь себе: "Обувь"- получаешь - сандали и их образ, и следом
обычно воспроизводятся все остальные части. Ты смотришь, кто в означенных
сандалиях - находишь, и дальше проверяешь на соответствие другим признакам- и
тогда в результате ты получаешь воспроизведение образа целого, то есть ты
узнаешь человека так, как ты его запомнил как целого, а не как сумму частей, на
которую ты его разделил.
20.08.07 г.