на главную страницу
визитка
назад

Тема:  Варлам Шаламов

Эволюция и революция

(шесть очерков, посвященных феноменологическим аспектам психофизиологических механизмов человеческих элементов в социальной системе )

Очерк первый

Эволюция и революция в свете основных законов диалектики

  1. Говорят, что эволюция есть постепенное развитие, тогда как революция - это всегда какой-то скачок.
    Как это может выглядеть с точки зрения основных законов диалектики? Попробуем рассуждать, положив в начало рассуждения закон перехода количественных изменений в качественные. Как работает этот закон в самом общем виде? Существует какое-то качество. Под качеством понимается какая-то организационная структура системы, определяющая порядок, правила, закономерности её функционирования (например, общественная система). Система эта, однако, не является самоцелью, то есть существует не сама по себе и не для себя. Она выступает в качестве средства существования и функционирования элементов. (например, в качестве таких элементов выступают люди) и, в то же самое время, эти же самые её элементы представляют собой кирпичики, из которых она образована (из которых она складывается) Отношение между элементами системы и системой двойственно: с одной стороны, система есть средство, орудие удовлетворения элементами своих потребностей, и элементы предъявляют к системе соответствующие требования. С другой стороны, элементы являются частями системы, и, следовательно, в свою очередь, являются средством существования системы, её материалом и, в известном смысле, её пищей. В этом смысле каждая из сторон нуждается в другой и определяет другую, но, в то же самое время, и существеннейшим образом зависит от неё.
    Примем, что элементы системы в конечном счете являются первичными по отношению к системе.


  2. Представим себе, что имеем дело с только что сформированной качественно определенной системой, созданной специально для удовлетворения каких-то потребностей элементов. Начинается процесс взаимодействия элементов с системой (своего рода "жизнь системы элементов"), в котором осуществляется удовлетворение потребностей элементов. По мере функционирования системы свойства элементов системы изменяются, у них возникают новые потребности, которые системой не удовлетворяются. Возникает противоречие между элементами системы и её структурой. И возникает соотношение между весом потребностей, которые удовлетворяются системой и которые ценны для её элементов и новыми потребностями. В системе происходят количественные изменения, выражающиеся в отношении этих двух противоположных сторон мерами удовлетворения и неудовлетворения. Т.о. возникает напряжение между структурой системы и потребностями составляющих ее элементов. В конечном счете потребность в удовлетворении новых свойств элементов становится настолько высокой, что элементы изменяют структуру системы в направлении удовлетворения их новых свойств. Происходит качественный скачок, который в известных случаях и обозначается термином революция.


  3. Действительно, всякая революция несет с собой какое-то новое качество, между тем как с понятием эволюции связываются постепенные количественные изменения без изменения качества. Но так как эволюционные процессы всё же характеризуются изменением качества, то становится ясно, что не существует ни чистой эволюции, ни чистой революции. Что понимают под эволюцией – это количественные изменения внутри существующего качества, то есть это изменения, не затрагивающие основного закона системы. Что такое революция? Это изменение основного закона системы, определяющего его качество. Качественный скачок так или иначе, в той или иной мере, но он всегда сопряжен с отрицательным изменением количественных характеристик. Качественный скачок связан, в частности, с тем, как система делает нечто. Например, вы печатаете четырехпальцевым методом и добились неплохих результатов. Если затем вы переходите на десятипальцевый метод, то вначале скорость печати резко падает. При этом вы должны выбирать из двух одно, вы не можете, как писал Маяковский, «попашет – попишет стихи» Одно отрицает другое. Вы должны сделать определенный выбор.


  4. Это – две противоположные стороны целостности. Но новая структура, направленная на удовлетворение новых потребностей, оказывается односторонней, не удовлетворяющей прежние потребности. Тогда вслед первому отрицанию выступает второе отрицание, действует закон отрицания отрицания, которым вносятся дополнительные изменения в структуру системы с тем, чтобы она удовлетворяла и прежние, и новые потребности элементов системы. На этом процесс перехода количественных изменений в качественные в системе на данном этапе можно считать законченным.
    Т.о., система в своём развитии проходит следующие фазы: фазу количественных изменений, в процессе которых в снятом, скрытом виде в системе с одной стороны, удовлетворяются ранее не удовлетворенные потребности, с другой - нарастают противоречия, связанные с формированием у элементов новых потребностей. Это - фаза, которая характеризуется единством противоположностей в том смысле, что вес удовлетворяемых положенных потребностей выше веса неудовлетворенных, и сохраняется положенность исходного качества. В этом случае мы говорим, что в системе противоположности "система - её элементы" положено их единство при положенности системы.
    Затем наступает фаза переходного процесса, фаза революционных изменений, которая заключается в том, что система взрывается элементами изнутри, имея в качестве цели удовлетворения ими их новых потребностей. В структуре системы происходит качественный скачок, обеспечивающий удовлетворение новых потребностей (первое отрицание). Однако при этом возникает противоречие, связанное с неудовлетворением старых. Тогда начинается то, что называется "сдай назад", «откатом» и новая структура приводится в соответствие со старой т.о., чтобы в ней выполнялось удовлетворение и новых, и старых потребностей. На этом фаза открытой борьбы противоположностей заканчивается, противоречие разрешается, противостояние снимается и положенность противоречия сменяется положенностью единства противоположности системы и её элементов.


  5. Представим, что система характеризуется тем, что на её вершине находится какой-то общий закон, уровнем ниже-частный, ещё ниже - еще более частные и т.д.
    В таком случае противоречия нижнего уровня могут удовлетворяться за счет того, что производятся иные подстановки в закон уровнем выше. Противоречие тем самым оказывается разрешенным, и все вышестоящие более общие закономерности остаются без изменения. Позже наступает период, когда этот уровень законов уже не позволяет разрешить противоречие, и тогда осуществляются подстановки в следующий, более высокий уровень законов, при этом надстраивающиеся над ним законы остаются без изменения.
    Этот процесс может идти, т.о., снизу вверх вплоть "до самого общего закона" который потребуется изменить. Однако нетрудно видеть, что такой переход, в свою очередь, предполагает существование более общего закона. Мы изменяем какой-то более общий закон, но изменения, которые осуществлены в более частных, уже произведены, и поэтому изменения в более общем законе не приводят к потрясениям в частных законах, поскольку система и её элементы уже созрели для них и требуют их. Этот процесс как раз и может быть понят как эволюционный. От отнюдь не отрицает революций, но сами эти революции оказываются , бескровными, поскольку осуществляются осознанным образом, либо же они являются "маленькими", как это происходит во Франции. "Месье, месье, вставайте, революция"-"Что за революция, как революция?"-"Революция в пятом парижском округе!"


  6. Иное дело, если противоречие на нижнем уровне решают, изменяя законы, принадлежащие уровням, на порядки более высокие. Это, очевидно, приводит к встряске всей системы. И вот действия подобного рода и называются революциями.
    Следовательно, мы имеем дело с эволюционным процессом, если противоречия разрешаются на этом же уровне путем изменения значений параметров закона уровнем выше. Мы имеем дело с революцией, если противоречия внизу начинают разрешаться изменением закона верхнего уровня системы. Разумеется, мы имеем все промежуточные формы между этими полюсами при иных вариантах разрешения противоречия. 

Очерк второй

Элементы социальной системы и система элементов

 Выше, говоря об отношении между системой и её элементами, мы говорили о том, что эти две стороны взаимоопределяют друг друга. В этом смысле как с элементами системы, там и с системой в целом, связываются понятия системы с обратной связью.
Поэтому мы имеем связь между двумя системами с обратной связью, причем, то, что является прямой связнь для одной системы, представляет собой обратную связь для другой. (см. рис. 1)

При этом следует иметь ввиду следующее. Система образована своими элементами, и, в то же самое время, каждый из элементов рассматривает систему в качестве средства, скажем так, его самореализации. Роль элемента в системе, т.о., двойственная: в качестве функционального элемента системы он выполняет её функции и, соответственно, отождествляет себя с системой. Этому соответствует также и его мышление. В то же самое время, элемент противостоит системе в качестве элемента с присущими ему индивидуальными потребностями, чему также соответствует его мышление. Т.о. оказывается, что элемент может "противостоять самому себе" в том числе и в своём мышлении. При этом, в зависимости от места, которое занимает элемент в системе, а от этого непосредственно зависят также и возможности удовлетворения им своих потребностей, он оказывается более тесно связан с системой и выражает законы её функционирования, либо же относится к элементам, которые являются объектами управления системой. Поэтому является обычным факт, что всякая система отлично оплачивает своих высших служащих, стремясь сделать так, чтобы их потребности в качестве элементов, и в первую очередь из материальные потребности, удовлетворялись наилучшим образом. Тем самым она привязывает элементы управления к себе, противопоставляя их остальным элементам, по отношению к которым она выступает в качестве системы управления. Т.о. осуществляется поляризация между элементами, относящимися к управляющей части системы, и её элементам, представляющим собой объект управления. Т.о. в системе одни элементы оказываются противопоставлены другим элементам.
Что мы имеем далее. Социальная система в лице образующих её элементов стремится к самосохранению. При этом объектом её рассмотрения являются элементы объекта управления, которые изучаются, исследуются системой, и на основе этих данных система осуществляет управление своими элементами. Преимущество социальной системы состоит в том, что она представляет собой организацию, и принцип её функционирования состоит в том, что она и функционирует в качестве организации. Каждый из элементов системы втянут в её организацию и оказывается зависим неё. Элементы системы противостоят системе в качестве отдельностей, атомов, существующих в основном сами по себе и сами для себя. Связи элемента с другими элементами в лучшем случае родственные, и основные законы, которым следует элемент, это животные законы. Поэтому социальная система и относится к элементу как к животному в первую очередь, и рассчитывает все свои ходы, исходя из этого факта. Элементы системы в своих проявлениях в первую очередь преследуют собственные животные цели - материальные и половые. Все другие способности элементов "сверх этого" - это уже социальные способности, которые являются средством самореализации элемента в социальной системе в качестве животного.

Важно: стороны противоположности могут моделироваться в виде двух замкнутых друг на друга систем с обратной связью

\

Очерк третий

Свойства элементов

Каждая их сторон противоположности отражается в другой. Каждая из систем отражает другую и отражается в другой. Взаимодействие между системами, единство и борьба между ними выражаются в том, насколько законы одной стороны противоположности соответствуют или противоречат удовлетворению потребностей другой стороны противоположности.

Говоря об элементах, обнаруживаем в них противоположные психологические закономерности, связанные с чувственностью и духом.

Эта пограничная черта, водораздел между двумя сторонами противоположности элементов - между законами чувственности и духа, выражается христианскими заповедями: не укради, не пожелай чужой жены, не убий, относись к ближнему как к самому себе и т.д. в качестве антитезы чувственной жизни, критериями которой являются не понятия морали, а удовлетворение чувственности.

Отношения между чувственностью и духом непосредственно связаны с проблемами выживания элементов в системе элементов – социальной системе, организующей элементы в структуру, определяющую характер и законы отношений между элементами, частные и общие.

Давайте ближе рассмотрим, что представляют собой элементы системы.
Элемент системы в качестве индивидуальной, отдельной целостности, должен существовать как физический элемент. Его существование в качестве физического элемента определяется инстинктивно-рефлекторными механизмами, или чувственностью. Это - первая сигнальная система, самодостаточная сама по себе в том смысле, что как действия элементов, так и обмен информацией между ними носит непосредственно чувственный характер, или, другими словами, выражает, обозначает и демонстрирует чувства элементов. При этом следует различать чувства как энергетику действий и чувства как переживания, как феноменологический, субъективный факт, а также выражение (демонстрацию) этого факта. Действия сопровождаются соответствующими непроизвольными звуками, выражениями, позами. Демонстрация же чувств имеет ввиду сами эти звуки, позы и пр. в отсутствие актуального действия.

Элемент, существующий в качестве элемента системы и выполняющий в ней системные функции имеет в своей основе вторую сигнальную систему как средство управления и самоуправления. Эта сторона дела относится собственно к духовности.

Т.о., системные элементы характеризуются тремя способностями:
1. они способны воспринимать управляющую информацию и выполнять её команды.
2. они способны формировать управляющую информацию и передавать её для исполнения другим элементам.
3. они способны к самоуправлению.

Пусть 1. тогда существенным является вопрос об отношении соответствия между подаваемой командой и структурой чувственности элемента. С одной стороны, элемент, подающий команду, субъективно настроен на то, чтобы она была выполнена. Ему нужно для каких-то его целей, чтобы команда была выполнена. И поэтому им предпринимаются усилия к тому, чтобы были созданы условия для восприятия команды её адресатом, а также средства воздействия на последнего с целью склонения или принуждения его к выполнению команды. С другой стороны, адресат стремится к тому, чтобы занимать в системе такое положение, при котором выполнение им системных команд вело бы к удовлетворению доминирующих в нём систем чувственности. Во всяком случае, должно иметь место соответствие между командой и чувственной потребностью и готовностью её выполнить и получение удовлетворения от этого. Между этими двумя сторонами - подаваемой командой и чувственной структурой элемента всегда существует как отношение соответствия, так и противоречия. Если имеет место противоречие, то для элемента адекватное выполнение команды связано со значительными сложностями, так как ему приходится преодолевать внутренние сопротивления её адекватному выполнению, так что последнее возможно только при наличии соответствующего давления на него, "содействующего" ему в преодолении этих сопротивлений. В отсутствие же или недостаточности внешнего "аргументированного и убедительного" давления элемент извращает выполнение команды в соответствии с потребностями его чувственной структуры.

Пусть 2. Когда элемент выдает команды, то в отсутствие на него внешнего давления, определяющего содержание команды, содержание команды определяется потребностями чувственной структуры элемента. Для элемента, как правило, требуется, чтобы содержание команд, определяемое чувственными импульсами, соответствовало законам социальной системы, так как это – необходимое условие безопасного применения команд и средств принуждения к их выполнению. При этом команды преследуют как внешние, объективные цели, так и внутренние, субъективные цели, определяемые чувственностью элемента.

Т.о. получается следующее: элемент в качестве элемента, индивида, является чувственным элементом и в своём функционировании подчиняется законам чувственности, то есть представляет собой инстинктивно - рефлекторное образование.

Другой стороной элемента является то, что он является системным элементом. В качестве системного элемента он является духовным элементом, то есть элементом, ведущей стороной которого является не первая, не чувственная сигнальная система, а вторая, внечувственная, понятийная. Моральность элемента определяется требованием системы выполнять её законы. В качестве духовного элемент отчужден от непосредственно чувственного отношения к внешней среде. Он объективирован по отношению к ней. При этом в политике особенность духовного элемента состоит в том, что он не ощущает свои элементы - объекты политики - в качестве чувственных элементов.

Духовность и чувственность в качестве противоположностей нигде не пересекаются.
Религиозная духовность, пытающаяся противопоставить себя миру чувственности, уходит от мира.

Поляризация между чувственностью и духовностью не случайна. Для того, чтобы быть духовным существом, нужно быть существом не материальным. Духовное существо есть существо познающее и знающее. И возникает вопрос: а что ему делать, если он сталкивается с противостоящим ему чувственным существом? Он может, конечно, при этом следовать принципам христианства, но чувственное существо ничего этого не понимает. Оно просто сожрет его.

Поэтому, конечно, речь идет об уравновешенности противоположных свойств, образующих элемент, и их соответствии социальной среде его существования.

Когда речь идет о духовности, то в ней можно выделить множество различных векторов. Но каким бы вектором ни обладала духовность, всюду обнаруживается лежащая в её основании субъективная (чувственная) составляющая, определяющая вектор духовности, то есть то, что духовность доказывает, к чему, к каким результатам она стремится. Духовность имеет дело с объективностью. Но оказывается, что духовность всюду в качестве движущей силы имеет те или иные аспекты чувственности, выражаемой в форме субъективности, и целью духовности является удовлетворение чувственности. Т.о., духовность дает объективность, какой-то снимок её, но это снимок, который призван обслуживать потребности субъективности.

Следует обратить внимание также на следующее: обычно говорят о познании, об адекватном отражении реальности. Но, с другой стороны, любые наши действия, осознанные или бессознательные, так или иначе, в большей или меньшей степени, изменяют реальность, и, в этом смысле, реконструируют или конструируют её.
Различие между конструированием реальности и её рефлекторным изменением состоит в том, что рефлекторное изменение непроизвольно, тогда как конструирование реальности осознанно и целесообразно. Затем, рефлекторное отношение имеет ввиду погруженность субъекта в чувственную среду и чувственные отношения с ней. Конструирование имеет ввиду не чувственную, а идеальную среду, объектами которой являются понятия и идеи, а приложением реальность не как чувственная, а как внешняя духу материальная, во всяком случае, объектная реальность.
Духовная деятельность характеризуется, следовательно, не только отражением реальности, но и идеальным конструированием её.
Правда, конструирование реальности связано многими переходными формами с реакциями на раздражения.
Поскольку в основании духовности лежит чувство, а чувство непроизвольно и от человека не зависит, и, более того, человеком не осознается в качестве объекта, поскольку человек погружен в него, тождественен с ним, то мы и получаем, что духовность в конечном счете обслуживает субъективность, и, так как субъективность есть элемент естественного процесса, то также и духовность оказывается погружена в естественный процесс в качестве обслуживающего его момента.

Когда речь идет о чувствах, то в них присутствуют две противоположные стороны, два противоположные вектора, своего рода свой плюс и свой минус. Любовь и ненависть, сладость и горечь и т.д. до бесконечности - всё это стороны проявления одной и той же реальности чувств. Поэтому когда мы говорим о духе, то оказывается, что движущей силой его деятельности оказывается какая-то субъективность - ущемленное самолюбие, страх, тщеславие и т.д. Всеми этими вещами на деле определяется вектор духовности. Но то, что делает духовность, на что она опирается - это реальность с присущими ей объективными законами. И структуры, которые она создает, по сути своей не являются субъективными. Они лишь применяются субъективным образом, а это значит, что они могут служить для реализации разных субъективных импульсов.

В связи с этим относительно религиозной духовности следует заметить, что она представляет собой идеальную фазу развития чувственности, это - духовность, приложенная к чувственности в качестве антитезы неуправляемым, непроизвольным устремлениям чувственности. В этом смысле религиозная духовность представляет собой выводы из опыта неуправляемых, непроизвольных проявлений тенденций чувственности. И в этом смысле религиозная духовность - это то, что остается от отрицания чувственности. В этом смысле в основании религиозной духовности лежит чувство страха как регулятор избегания страданий.

Действительно, какими закономерностями характеризуется чувственность и на каких закономерностях настаивает духовность в качестве вывода из опыта чувственности. Целью чувственности является удовольствие. Формирование, развитие схем чувственности полностью определяется возможностью их подкрепления, удовлетворения. Закон чувственности - это закон её бесконечного удовлетворения. Чувственность "не знает греха", ей неведомы понятия добра и зла, и она не признает границ своего удовлетворения. Чувственность не признает морали. Для чувственности не существует греха убийства, лжи, тщеславия, гордыни, подлости и т.д. до бесконечности. Всё это - определения морали духа в качестве реакции отрицания духом чувственности. Истина чувственности - в её подкреплении. Но так как однажды удовлетворенная чувственность в следующие раз не может удовлетвориться тем же, то она стремится к бесконечному развитию, она ищет всё новые и новые объекты и способы своего удовлетворения. Однако обычный, повседневный опыт показывает, что бесконечное удовлетворение чувственности, вследствие того, что сама по себе она не знает закона, для неё "закон - тайга", то она, как правило, в какой-то точке "приходит к пределу", за которым начинаются страдания. Действительно, что такое удовлетворение чувственности? - это использование других элементов в качестве средства удовлетворения чувственности. Но если все элементы характеризуются подобными устремлениями, а это так и есть, то, так или иначе, но этим устремлениям полагается предел. Однако, так как чувственность не может отказаться от своего закона, а силой, которая способна ограничивать её устремления, являются страдания, то единственной силой, которая удерживает элемент от удовлетворения чувственности является страх перед страданиями, недостижение своей цели удовольствия или оплата удовольствием страдания. И когда религиозные заповеди говорят: не убий - они не добавляют: потому что в ответ тебя могут убить. Не прелюбодействуй - потому что в ответ могут, в свою очередь, наставить тебе рога или сильно побить и т.д. Конечно, если ты будешь следовать всем этим заветам, то в какой-то мере ты обезопасишь своё существование, но "шампанского пить не будешь", как, впрочем, и не окажешься в тюрьме и т.п. Т.о., что в основу отношений между элементами кладет дух? - закон, принцип равной ответственности и равных возможностей. Но для того, чтобы всё это могло действовать, необходимо, чтобы действовал закон. К чему, в общем, и стремятся социальные системы, и который, в меру своих сил, исполняют законопослушные граждане.
Поэтому мы можем выделить два типа людей: одних, людей духа, которые исходят из духовных принципов, из принципа долга. И людей чувства, которые руководствуются чувством, словом «хочу» и всюду, где видят возможность обойти духовный закон, делают это.

Поэтому, когда мы говорим о двух противоположных системах с обратной связью (СОС), СОС социальной системы и СОС элементов (и, соответственно, духовного и чувственного аспектов в элементе), то СОС социальной системы, отражая массовые чувственные схемы элементов, создает законы, которыми определяются возможности преимущественного удовлетворения одних аспектов чувственности и ограничиваются возможности удовлетворения других, создаются условия для развития одних и для подавления других в целях, преследуемых социальной системой. В свою очередь, СОС элементов оказывают давление на социальную систему в направлениях, диктуемыми потребностями чувственности элементов. В результате получаем какую-то форму равновесия между давлением системы на элементы и вызываемыми этим давлением напряжениями в них, и обратным давлением элементов на социальную систему в направлении удовлетворения чувственного аспекта элементов.

Очерк четвёртый

Схема Сталина

  1. Марксизм много внимания уделял именно вопросу качественного скачка в социальной системе и утверждал, что качественный скачок происходит тогда, когда для этого созревают экономические предпосылки. Считается, что определенный уровень развития существующей экономической формации автоматически ведет к её смене . Марксизмом не был поставлен еще один вопрос: а чем именно вызывается этот переход. Выше замечено, что социальная система определяется свойствами её элементов. А это означает, что той силой, которой определяется смена формации, является человек, обладающий качественно новой психологической структурой, которая оказывается более эффективной сравнительно с психологической структурой человека предшествующей формации. Сталин говорил: есть человек - есть проблема, нет человека - нет проблемы. Это - выражение основного условия существования сталинской системы: она способна существовать только при наличии человека с определенной психологической структурой. Людей с иной психологической структурой не должно существовать. Т.о. формировался тип советского человека.


  2. Сталин также о писателях говорил как инженерах человеческих душ. Это значит, что он полагал, что возможно создавать человека с определенной психологической структурой, и он показал, что он знал, как это можно сделать. В связи с этим возникает вопрос о способах формирования человека с заданными свойствами. Как оказалось, согласно Сталину, основным таким средством является воспитание человека, базирующееся на принципе идеологической обработки, подкрепляемой убеждающей силой насилия.


  3. Но для того, чтобы такого рода система могла функционировать, необходим подходящий для этой цели человеческий материал, а конкретнее, необходимо опираться на природные свойства человека.
    Великие империи, великие культурные образования гибли в результате нашествия варваров.
    Идеология марксизма во многом сходна с идеологией раннего христианства, и в основании своем она имеет те же причины. Марксизм возник в качестве болезненной сердечной реакции на тяжелое положение народных масс в качестве осознание того, что этого не должно быть, что это недостойно человека.
    Всюду наблюдается одна и та же картина: небольшой культурный слой общества захватывает власть в свои руки и эксплуатирует подавляющее большинство, удовлетворяя свои потребности.
    Но если мы возьмём представителя культуры и слегка потрем его, то увидим, что внутри у него сидит обыкновенный человек с его обыкновенными потребностями. Но это - существо, которое осознает значение культуры для себя как средства удовлетворения его элементарных, животных потребностей, и в своих целях ничем не отличается от человека из низших классов. Просто культура создает для него иные возможности сравнительно с ним.
    Теперь давайте посмотрим, что делает марксизм сталинского розлива.
    Он создает гениальную схему: в основе социальной системы стоит "простой человек". Он объявляет её героем и «солью земли», противопоставляет его культурному слою. При этом если культурный слой относительно себя придерживается аристократического принципа как своего рода высшей расы, то марксизм переворачивает это отношение, рассматривает аристократов как обладающих всевозможными пороками, противопоставляя ему простого человека как «непорочного агнца», как изначального носителя всех человеческих добродетелей. Разумеется, неправы ни те, ни эти. И те и другие в основе своей одинаковы. «Соль земли» характеризуется одной замечательной особенностью: регулятором её поведения являются эмоции. Её мысли - это не понятия, а эмоции. Поэтому всякая мысль обыкновенного человека должна переводиться в эмоцию. Как в одном романе женщина, слушающая рассказ физика об атомах, спрашивает: а они - хорошие? Если важно сформировать субъективное отношение к объекту, и ей неважно, что представляет собой объект с объективной стороны.
    Это же самое происходит и здесь.
    Теперь оставалось из этого контингента отобрать людей, в соответствии с подходящими для этой цели свойствами, в когорту избранных – партию и через неё - в систему управления государством.


  4. Этот принцип отбора людей, религиозно преданных идеям, провозглашаемым партийным богом - Сталиным и нижестоящими святыми - оказался эффективным в деле реализации сталинской системы. Шаламов замечает, что никогда не считал сталинский режим олицетворением советской власти. Вообще представляется весьма сложным вопрос, что бы произошло, если бы не было Сталина. Этот вопрос сложен вот в каком отношении. Если вы обратите внимание на позицию Ленина в послереволюционный период, то увидите, что практически постоянно он противостоял ЦК. Один из этих обиженных героев рассказывал о демократизме, царившем в ЦК и раздражавшем ЦКистов: обсуждают какой-то вопрос. Ленин ходит по комнате. Наконец, выслушав все мнения, подходит к столу и говорит: "будем делать вот так" - на этом дискуссия заканчивается, а вид Ленина говорит: "боже, с кем я имею дело!" Это Ленин выступил против военной помощи немецким товарищам, заявив, что мирные успехи России будут наилучшим примером для зарубежных товарищей. Это он, в единственном числе, выступил против политики военного коммунизма и повернул страну к НЭПу. Это человек, который умел учиться у жизни. Что бы было, если бы не было Сталина? Я думаю, что произошел бы эволюционный переход к капитализму, подобный тому, что произошел в эпоху Горбачева - Ельцина. Всё дело в том, что гении, подобные Ленину, являются людьми, а люди умирают, а, между тем, они ведут себя так, что либо они будут жить вечно, либо другие люди подобны им. Однако история показывает, что это гений "прозревает будущее", для обыкновенного человека жизнь - это естественный, не зависящий от него процесс, и единственное, на что он способен - это оправдывать или ругать то, что есть. Другими словами, для него цель - ничто, процесс - всё. Он представляет собой энергию, но не более того.
    Т.о., сталинская система фабриковала марионеток. Но марионетка может делать только то, чему её обучили, и не более того. Марионетка неспособна самостоятельно мыслить. Она умеет только хорошо и беспрекословно выполнять приказы.
    Способ отбора "обыкновенных людей" в партийную номенклатуру рано или поздно должен был привести, наконец, к победе маленького человека с его маленьким мышлением, когда он стал, наконец, ведущей силой партии. И тогда мы пришли к обществу естественного, обыкновенного человека - капиталистической системе отношений.


  5. Выбор пролетариев в качестве опоры новой власти, столь естественный для идеологии марксизма в целом, для сталинской системы имеет особое значение. Он заключается в неслучайно враждебном отношении обыкновенного человека, который в социалистическом обществе осознает себя "солью земли", к представителям культурного слоя, которых он непроизвольно, "нюхом чувствует", и чувствует, что они выше его, но он также видит, что ему и теперь приходится подчиняться им, и, хотя в материальном отношении они теперь равны, его унижает само их существование, создавая чувство ущербности самого себя. Но так как он определен в качестве высшего существа, то у него срабатывает вместо инстинкта подчинения инстинкт агрессии против представителей культурного слоя, и у него появляется, наконец, возможность его безнаказанно реализовать, мысль же о том, чтобы самому обрести культурный слой, ему не приходит в голову, потому что ведь тогда он станет ниже себя, теперешнего, перестанет быть представителем правящего класса


  6. Труд физическиий, интеллектуальный и эмоции
    Основное различие, основное противостояние между рабочим и интеллигентом, в частности, основывается на том, что один работает руками, другой - головой. Но это - одна сторона дела. Другая, и гораздо более существенная сторона дела заключается в отчуждении деятельности человека от самодеятельности, то есть о противоречии между тем, что человек должен делать, и его собственными импульсами к действию. В этом отношении как отчуждение в сфере физического труда, так и отчуждение в сфере интеллектуального труда приводят к одинаковым последствиям, и в этом отношении отчужденные интеллектуальный труд и физический не различаются. В то же самое время, у каждого человека существует в той или иной степени потребность в одной и другой формах труда. Более того, физический труд, действия с объектами позволяет почувствовать их и в этом плане является необходимым условием производительного интеллектуального труда. Однако между этими двумя сторонами существует для каждого конкретного случая и каждого элемента мера отношения между ними. И как сложный физический труд, так и интеллектуальный требуют для своего развития много времени и усилий.
    Т.о., самоощущение субъекта определяется соотношением в его деятельности компонентов отчуждения и самодеятельности. Противоположности сходятся, и как полное отчуждение ведет к потере субъектом чувства жизни, так полная самодеятельность оказывается бессильной что-либо сделать, и в этом случае есть чувство жизни, которое ни во что не воплощается. Для того, чтобы импульсы самодеятельности могли к чему-н. привести в отсутствие внешнего воздействия (насилия), субъект должен сам осуществлять насилие по отношению к самому себе.
    На практике это приводит к ситуациям, что либо субъект приспосабливает импульсы самодеятельности к отчужденному от него труду, либо свой труд приспосабливает к импульсам самодеятельности.


    Работа сердца
    Наконец, этим двум формам деятельности противостоит еще одна форма деятельности, эмоциональная, которую можно определить как работу сердца. Она заключается в переработке импульсов, даваемых нам инстинктами в качестве реакции на значимые воздействия объектов. Импульсы инстинктов либо непосредственно преобразуются в действия, что ведет к тому, что субъект оказывается заложником ситуации, либо перерабатываются сердцем, благодаря чему субъект получает эмоциональное поле элементов, в котором он является одним из них. На основе этого перед ним открывается возможность формирования оптимальной стратегии в существующей ситуации.
    Эта работа выглядит примерно т.о.:"я испытал в результате воздействия на меня такие-то чувства, которые провоцируют меня на такие-то действия. Какие чувства объекта вызвали воздействие на меня? Вот такими воздействиями на него" и т.д. В результате мы получаем систему взаимозависимых и взаимопроизводимых чувств, соответствия чувств и реакций на них у объектов, условий, при которых изменяются чувства и т.д. Благодаря знаниям этого рода мы получаем возможность влиять на ситуацию в желательном направлении, а не уподабливаться бильярдному шару, который катится в направлении удара и ударяет, в соответствии с ним, другие шары


    Сублимация и свобода чувств
    Человек в обычной жизни приспосабливает свои чувства к ситуации. Это выражается прежде всего в ограничении им проявления своих чувств, во всевозможных формах их сублимирования. Так как чувства являются энергетической основой действия, то ограничения чувств ведут к ограничению способов реагирования на внешние воздействия, что ведет к пассивности человека. Он, наконец, начинает реагировать в соответствии воздействиями на него, то есть уподобливается бильярдному шару. Его чувства оказываются подчиненными внешним воздействиям, а система чувств в целом по преимуществу сублимированной.
    Логика формирования сублимированных чувств основана на внешнем насилии, механизм действия которого состоит в том, что всякое естественное проявление чувств ведет к отрицательным последствиям для субъекта. От субъекта требуется испытывать наборы стандартизированных чувств, реализующих себя в определенных схемах действия. Когда это происходит, внешнее насилие отражается во внутренних стереотипах, определяя тем самым феноменологическое содержание человека и его тип.
    В результате этого мы получаем невоспитанных людей, то есть людей, которые не знают своих чувств и не умеют управлять ими. В этом случае всякое снятие насилия выявляет в человеке животное, а так как всякое насилие вызывает подавленную агрессию, то такое животное внутри себя является агрессивным, несущим в себе разрушительные импульсы, и устранение насилия немедленно проявляет эту агрессивность.
    В практической жизни это проявляется в том, что до тех пор, пока над человеком стоит тень насилия, он рассуждает "как разумный человек", то есть как человек, который рассуждает в соответствии с принятыми в обществе стандартами. Но стоит эту тень убрать, и реакции человека становятся инстинктивными, не регулируемыми, начинается инстинктивный процесс разрядки подавленной агрессии и доказательство действенности и посюсторонности животного в человеке.
    Этот импульс, это стремление животного к свободе всегда присутствует в человеке и ищет способа выйти наружу.
    Это обстоятельство широко использует всякая власть, как государственная, так и частная. То, что не позволено обычному человеку, то позволено коммунисту, что не позволено рабочему, то позволено предпринимателю, что не позволено заключенному, то позволено охраннику, что не позволено бытовику, то позволено блатарю и т.д. до бесконечности. Человек, в соответствии со своим характером, со своими склонностями ищет для себя, то есть для проявления своих инстинктов, свободы, и с этой целью стремится занять в общественной системе ячейку, в которой эта свобода доминирующих в нём инстинктов достигалась бы в возможно большей степени


  7. Так как никакая общественная система не способна существовать без культурного слоя, а всякий представитель культурного слоя - это всего лишь человек, но осознающий свои возможности, то он и стремится вырваться из- под власти управляющей системы обыкновенного человека, стремится к захвату власти с тем, чтобы иметь возможность удовлетворять свои "человеческие потребности" по максимальной шкале. Вот здесь-то и оказывается как нельзя кстати "соль земли", с наслаждением ограничивающая "зарвавшегося" интеллигента. И в связи с этим совершенно неслучайно блатари противопоставлялись представителям интеллигенции, осужденным по 58 статье (враги народа) как «друзья народа»


  8. Так народ, наконец, обрел и чувство свободы, и чувство действительной власти в стране. И так Сталиным была построена система, чутко реагирующая на все движения кукловода.

Очерк пятый

Русский социализм как переходная стадия от феодализма к капитализму

  1. Когда говорят о сталинской системе, то совершенно забывают о том, что выросла она из царской России, и методы, применяемые Сталиным, представляли собой "дальнейшее развитие" методов царизма, и они как нельзя лучше легли на недалеко ушедшее от крепостнического сознание крестьянства.


  2. Маркс говорил о том, что социализм возможен лишь как мировая система. Нетерпение сердца Ленина подсказало ему: а почему мы не можем раньше создать политические предпосылки к нему?


  3. Но что означают эти слова: "политические предпосылки", что за ними стоит? Политика, которая надстраивается над системой, "не созревшей для этой политики", может основываться только на насилии.


  4. И когда Ленин пишет работы о развитии капитализма в России, то он совершает подлог, в который сам же хочет верить. На самом деле уже необходимость доказывать, что капитализм в России развивается, говорит о том, что Россия - по преимуществу крестьянская, феодальная страна, а в таком случае о каком социализме, с точки зрения теории марксизма, может идти речь? Капитализм в России развивается. А что, с этим кто-нибудь спорит? В Англии к тому времени капитализм уже триста лет, как развивался. В сомнительной мечте Маркса коммунизм сменит развитый капитализм. Но в Англии что-то не наблюдается развитых коммунистических движений. Так о каких политических предпосылках построения коммунистического общества в таком случае можно говорить?! Разве что о создании материальной базы капитализма?! Что, как кажется, всё же социалистической России удалось сделать, после чего она перешла благополучно к капитализму.


  5. Парадокс? Отнюдь. Что означает на самом деле то, что Россия перешла с социалистического на капиталистический путь, с чем это связано? Это связано с тем, что социализм, наконец, изменил российского человека, что в нём в основном разрушено феодальное сознание. Что индивид почувствовал себя свободным. Весь фокус, историческими марионетками которого оказались Горбачев и Ельцин, как раз и заключался в том, что он знаменовал собой изменение психологической структуры обыкновенного российского человека.


  6. Социализм в России - это своеобразная структура. Ленин в своё время гениально определил экономическую сторону социализма. Он говорил, что процесс развития капитализма сопровождается ростом монополий и постепенной монополизацией производства. Если продолжить эту тенденцию, то в конечном счете она должна привести к единому производству. Эта тенденция ведет к загниванию капитализма и его отрицанию потому, что этим процессом отрицается основа, движущая сила капитализма, каковой является конкуренция. Итак, движущей силой капитализма является конкуренция. Монополизация производства ослабляет конкуренцию и, соответственно, развитие производства. Капитализм, следовательно, в своём развитии идет к неэффективности. Но всё это, разумеется, при условии, что капитализм сам не поймёт, в чем заключается его капут, и не создаст законы, ограничивающие монополизацию. Но никто сам себя ограничить не может. Сделать это может только государство. Но в этом случае капитализм перестает выступать в качестве абсолютной силы и превращается в общественный факт, Иначе говоря, он из цели превращается в средство развития общества.


  7. И что же мы имеем дальше: капитализм в своём развитии всё более монополизируется, и в его вершине мы получаем, т.о., одного хозяина, и таким хозяином может быть государство. Теперь остается уже формально отменить частную собственность на средства производства, и мы получаем социалистическую систему. Но вот теперь возникает вопрос: а что же явится движущей силой развития такой экономической системы? Действительно, если мы возьмем обычного, нормального человека, так ведь он, пожалуй, «по камешку, по кирпичику, и растащит кирпичный завод», то бишь такую социалистическую экономическую систему, что ведь и действительно произошло при распаде социалистического строя. Значит, при социализме невозможен обычный, нормальный, естественный человек с его индивидуализмом, у которого даже руки так устроены, чтобы грести к себе, а не от себя. Значит, здесь нужен был человек особенный, искусственно созданный - человек социалистического строя, которого и назвали советским человеком по определению республик, в которых он жил. Теперь возникает вопрос: как можно было создать такого человека. Очевидно, посредством идеологического воспитания и практического убеждения его в том, что значит вести себя правильно, то есть насилия.

Очерк шестой

Машина человека и его судьба

  1. Что можно назвать горизонтом человека? Горизонт может ограничиваться им самим. Горизонт человека может ограничиваться его родственными отношениями. Классом, которому он принадлежит. Наконец, "человечеством". Во всех этих случаях основные импульсы, движущие человеком, различны. Если горизонт человека ограничен им самим, то для него хорошо всё то, что хорошо лично для него. Если для него основное - родственные отношения, то он для себя является средством, орудием обеспечения благополучия рода. Если класс - то он служит своему классу. Ну, и если всё человечество, то понятно.


  2. В связи с этим возникает и основная проблема: когда человек заботится обо всём человечестве, то он невольно в качестве истины берет то, как "должно быть", то есть переносит ощущение и понимание себя как человека на всех людей. Это приводит к тому, что одни люди оказываются соответствующими его идее человека, другие - нет, со всеми вытекающими из этого последствиями. Он идеализирует одних людей и ненавидит других. Всегда на этом пути стоит некая идеализация реальности. И сама эта идеализация определяется вовсе не тем, что человек неспособен познать реальность. Отнюдь. Всё дело в том, что человек, такой, какой он есть, стремится жить, стремится реализовать себя. Он получает удовлетворение от каких-то форм деятельности. Если у него сильный ум, если у него талант в каком-то отношении, а реальность этой реализации не соответствует, то он изменит отражение этой реальности в своей голове т.о., чтобы расчистить, сделать возможным путь для самореализации, и будет воспринимать реальность в искаженном виде. Человеку нужно это чувство жизни, и, однажды ступив на него, получив подкрепление, поняв, что этот путь даёт ему удовлетворение, он уже не может свернуть с него, потому что свернуть с него - это значит умереть в чувственном, духовном либо каком-н. ином отношении. Потому мы и встречаемся с такими разными и странными судьбами людей, которые идут по своему пути, несмотря ни на какие препятствия.


  3. Эрлен Федин в работе о Шаламове приводит слова Спинозы, которые можно, несколько переинтерпретировав, представить так:

    Люди обладают рассудком, и людей, обладающих рассудком, подавляющее большинство. Рассудок базируется, или имеет в качестве своего критерия истины, ощущения и чувства, переживаемые людьми. Содержанием рассудка, следовательно, являются инстинктивно-рефлекторные схемы человека. Они не дают человеку объективного знания. Они являются источником заблуждений всюду, где это касается понимания людьми объективной стороны происходящих с ними процессов, да последняя их и не интересует. Это связано с тем, что рассудок отражает положение субъекта внутри системы, так что он не способен рассматривать и себя, и систему как объект. Его понимание субъективно и относится к его положению в системе. Этот недостаток человека является также и его сильнейшей стороной, поскольку позволяет ему быстро и сравнительно легко приспосабливаться к системам, в которых он существует.

    Разум - способность человека к пониманию, то есть к объективному и адекватному отражению реальности. Класс людей этого рода на порядки меньше класса рассудочных людей. Этот класс можно определить как класс интеллигентных интеллектуалов. Между рассудочными и интеллигентными интеллектуалами находятся интеллектуалы, рассматривающие (вычисляющие) реальность не с точки зрения её объективных характеристик, а с точки зрения частных интересов. Это- наиболее сильная часть рассудочных, находящаяся на границе с разумными. Интеллектуалы в России называют себя умными людьми. Они как нельзя лучше управляются с обеспечением своих частных интересов.
    Необходимо упомянуть также об интеллигентах «в чистом виде». Они представляют собой противоположность «чистым интеллектуалам» и отличаются от них тем, что если у интеллектуалов на первом месте стоит выгода, то у интеллигентов – совесть. И не и другие не доходят до объективного рассмотрения реальности, так как у одних для этого не хватает совести, у других – интеллекта.
    В отличие от них, интеллигентные интеллектуалы имеют ввиду в качестве своей цели не себя, а объекты исследования. Это обычно успешные общественные деятели, ученые. При этом, что касается их собственно личных, частных дел, то они оказываются неэффективными, так как их инстинктивное отношение к реальности по необходимости оказывается заторможенным.
    Наконец, третий тип, о котором говорит Спиноза - люди, обладающие интеллектуальной интуицией, под которой понимается способность непосредственного усмотрения, или восприятия истины.
    Особенность этих людей состоит в том, что они неспособны делать это "по заказу". Они истину воспринимают непосредственно, они могут её воспринимать, чувствовать или предчувствовать. Но в любом случае истина должна им открыться, и не они ведут истину за собой, а, наоборот, за собой ведет их истина. Поэтому они непроизвольны и от себя не зависят. Таких людей немного. Они обычно, едва вглянув на объект, уже знают и чувствуют, что он собой представляет. Но они - люди. И, в соответствии со своим складом характера удовлетворяют свои потребности. Так мы получаем выдающиеся исторические личности.

    Т.о., в конечном счете человек удовлетворяет себя, какие-то свои основные страсти независимо от того, какими способностями он обладает. Просто его способности изменяют масштабы возможностей их удовлетворения. Поэтому, имеем ли мы дело с Наполеоном, Лениным и пр., всюду мы имеем дело с одним и тем же: с приложением страсти к наличным условиям существования, и неважно, как это называется: стремлением к славе Франции или ко всеобщему равенству и братству: всегда за этим стоит человеческая машина, которая, будучи однажды запущена, уже не может остановиться. Я думаю, что Наполеон не раз пожалел, что, загнанный в угол, однажды, подчинившись велению разума, поднялся на борт английского судна. Но и делать-то ему больше ничего не оставалось, потому что у него был еще всего лишь один выход - пуля, но пуля обходила его.


  4. И в этом отношении с психологической точки зрения особенно важно понять сравнительные судьбы Шаламова и Солженицына и непримиримое отношение Шаламова к последнему. Это связано с тем, что на самом деле это принципиально противоположные типы людей, что можно выразить через их отношение к советской власти, или, иначе, к принципу аристократизма и демократизма. Солженицын и Шаламов относятся к советской власти с противоположных полюсов: Солженицын - антисоветчик, его мучают аристократические лавры, и, как это ни парадоксально может выглядеть, но именно благодаря этой установке он выживает. Ненависть к Советам, то есть ненависть к демократическому принципу, делает совершенно ясной и четкой для него позицию, которую он должен занимать. Для него, сознательно или бессознательно, было ясно, кто его враг: советский строй. Советская система была ему не по душе, как и миллионам других людей подобного типа. И здесь дело вовсе не в форме власти, а в принципе отношений между людьми. И с этим уже ничего не сделаешь. Здесь уж человеку хоть жизнь медом намажь, всё равно он будет чувствовать, что ему неудобно, нехорошо, что это не его жизнь, что он живет не своей жизнью. Что законы этой жизни - в первую очередь общие, принципиальные законы - это законы, которые его ограничиваются, в которых он задыхается. Поэтому самое основное, изначальное противостояние в этом отношении было определено, а это самое важное. Следует подчеркнуть, что это связано именно с типом человека. Возьмите Жванецкого, "властителя народных дум" при советской власти. Здесь совершенно то же самое. Жванецкий жил при советской власти, и ему было неудобно, и его талант развивался в его критических миниатюрах. Его талант развивался за счет существующего противоречия, противопоставления человеческой машины и принципиальных законов социальной системы. Россия становится буржуазной - и где теперь этот властитель народных дум - его не стало, его нет. Пришедшая на место советского строя система ему по душе, ему соответствует. И получается, писать не о чем, противостояния нет. И бывший сатирик превращается в мелкого юмориста. Но Жванецкий - это имя. Просто оглянитесь вокруг себя, и вы увидите массу людей, у которых хоть задница и голая, но душевно они чувствуют, что всё нормально, всё в порядке: их душа спокойна, существующая система в принципе соответствует их душе. В противоположность Солженицыну для Шаламова было не слишком много принципа, связанного с советской властью, а слишком мало. И так появляется завещание Ленина. И сложность, и, если хотите, безысходность положения Шаламова состояла именно в этом: он оказался чужим и среди своих, и среди чужих.


25.06.07г.