Некоторое время назад меня посетила мысль по поводу раппорта в НЛП. Суть
раппорта сводится к тому, что вы отражаете человека, то есть отождествляете себя
с человеком, и, когда человек уловил это ваше отождествление с ним, он
проникается к вам доверием, ослабляет контроль сознания относительно того, что
вы с ним проделываете, и тогда у вас появляется возможность гипнотически
воздействовать на него.
НЛП, конечно, позиционирует себя в
качестве психотерапии, но в буржуазном обществе то, что является психотерапией,
или, иначе, то, что постулирует себя в качестве психотерапии для одной стороны,
является способом зарабатывания денег для другой. То есть всё здесь зиждется на
отношении "купи-продай", а так как ведущей стороной является сторона,
зарабатывающая деньги и, следовательно, целью этой стороны являются именно
деньги, то потребностью в увеличении денег определяется характер психотерапии.
Критерием истины психотерапии является критерий увеличения денег, а не
здоровье клиента. Другими словами, психотерапевту именно и нужно,
чтобы клиент болел и тем самым платил и платил за психотерапию деньги до
бесконечности.
И я подумал, а что, если вместо раппорта
применить антираппорт, вместо отождествления - противопоставление. Что тогда
получится?
Может быть, кому-то это может не понравиться, кто-то, следуя метафизике с её
противопоставлениями всего всему, может заявить, что подобный взгляд ему
не по душе, что это не соответствует его характеру. А свойство характера, как
известно, заключается в том, что человек позволяет себе строить своё поведение
на свойствах своего характера и при этом оправдывает поведение тем, что де
у него "такой характер". И при этом окружающие оправдывают поведение человека
именно тем, что "у него такой характер". Т.о., человек, создавая проблемы
окружающим своим "характером", находит
оправдание не только в собственных своих
глазах, то также и у окружающих. Но, скажите
на милость, почему характер человека должен
становиться
проблемой для окружающих? Разве не должен характер человека быть
проблемой для самого этого человека, а не его оправданием перед окружающими?
Нет, конечно, слово "должен" - это всё-таки социальная и субъективная категории.
Я могу сказать: "Характер человека не должен создавать проблем для окружающих.
Характер человека - это его собственная
проблема". Разумеется, я могу так сказать. Вопрос только
в том, послушает ли меня действительность. В общем - то я, в качестве
представителя "быдла", то есть
народа, в глазах новоявленной "элиты", стараюсь не
показывать своего характера, стараюсь не создавать проблем для
окружающих. Словом, веду себя тихохонько и мирнехонько, никого не трогаю, ни на
кого не бросаюсь. Хотя, с другой стороны, конечно, если я -
быдло для "элиты", то "элита" - быдло для меня. Я, конечно, всячески сдерживаю
себя, поскольку не хочу для себя неприятностей. То есть они-то, считающие себя
"элитой", потому и считают себя элитой, что
позволяют не сдерживать своего характера и в полной мере проявляют его. Они
чувствуют себя в таком же точно праве свободно проявлять свой характер,
как и полагают, что "быдло" в их глазах не имеет на подобную вольность никакого
права, а, напротив, должно подчиняться их характеру, т.е., иметь проблемы со
своим собственным характером, поскольку обязано всячески
подавлять его.
Стою в очереди в дешевой аптеке с длинным
списком стерильных перчаток, бинтов, пеленок, памперсов, шприцов, левомиколей,
диоксидинов и т.д. и т.п. В аптеке работают два окна, очередь общая, и
посетители выбирают, к какому из окон перейти. Наконец, я у окна "раздачи",
передо мной женщина берет лекарства. Я механически оборачиваюсь к стоящей
за мной женщине и говорю: "У меня большой список, возможно, для вас будет
быстрее во втором окне. "Я всё понимаю"- говорит женщина презрительно, и её
слова означают: "купить, чтобы продать". Я чувствую человека, который говорит на
привычном ему языке, и это - не язык народа и это вообще человек не из народа.
Теперь я оборачиваюсь и смотрю на женщину
внимательно: полное, жирное лицо, жирные выпяченные губы и такие же
жирные, ничего, кроме себя, не видящие глаза. Я, в
качестве человека, привыкшего к тому, чтобы на нём ездили, лечу по инерции и
испытываю чувство вины и необходимость оправдаться: я показываю список и
говорю: "20 стерильных перчаток..." Женщина понимающе
усмехается: "Полы мыть". "Я пытаюсь дойти до её понимания,
испытываю боль и говорю: "Когда вы будете умирать, ваши родные будут
ходить в аптеку с таким же списком". Тут с женщиной что-то происходит, она
отвечает что-то бессвязное вроде того, что никогда с нею этого не будет. Я
возразил: "Там (на небе) написано, когда кому умирать". "Со мной никогда этого
не будет"- с женщиной явно происходило что-то запредельное разуму. Я смотрел на
неё и думал: какими путями этот таракан
заполз не в свой ареал существования. Потому что это был
чужой человек, человек из другого мира. И в этот момент в ней для меня
сосредоточилась вся
моя ненависть к тем, кто разделил людей на два сорта.
Вокруг женщины начал собираться безмолвный круг женщин. Ко мне подошла
женщина: "Неужели вам это нравится?" - "Да"-сказал я. Женщина
сделала движение "ну, если нравится..." и отошла. Я внимательно
посмотрел на "элитарку" и с убеждением сказал: "Вам умирать пора". С
женщиной сделался шок, из неё полились ответные слова, но это были просто
судороги, которые не могли ни на что подействовать. Какая-то женщина сказала:
"Что вы на неё набросились?" Я смотрел на жирное, булькающее жирным
ртом лицо элитарки и сказал: "Она мне не нравится". И тут, наконец, женщина
"элиты" вспомнила, кто она: "Да знаешь ли ты, с кем говоришь, я
сейчас выйду, позвоню, и от тебя ничего не останется." Женщины безмолвным
плотным кольцом окружали её, и она, видимо, почувствовала это окружающее её
безмолвие, не принимающее её и рассматривающее
её как чужую и почувствовала необходимость обосновать своё желание расправиться
со мной: "Он меня оскорбил, он сказал, что мне умирать пора". И
дальше шли повторения по поводу того, знаю ли я, с кем разговариваю и что
она позвонит, и приедут, и меня по асфальту размажут.
Между тем, я отоварился. Элитарку окружал безмолвный круг женщин. Я подумал, не
стоит ли напоследок заметить, что они её отпевают покойницу. Решил, что это
может оказаться тем чересчур, которое всё испортит.
Вышел из аптеки. И испытал чувство наслаждения. И подумал о том, что,
кроме силы кулаков, есть еще одна величайшая сила, сила слова, которая
действует сильнее кулаков и которая, если она пробила сознание и вошла в
бессознательное, то уже никогда, никакими кулаками сам человек её оттуда
не вышибет. Можно убить врага, но это не избавит от его
проклятия, которое внедрено и действует независимо ни от чего как
программа.
03.06.12 г.
Мне припомнился анекдотический случай. В нашей бригаде работал Семен,
которому приписывали способность влиять на половую способность. И пришел в нашу
бригаду новичок, и поднял нас на смех, мол, что де это за средневековщина.
Вот я, мол, скажу Семену, что никакой такой способностью он не обладает, и
что он мне сделает?
Конечно, сказал. А Семен на слова
новичка о том, что он не будет иметь секса, только всего и заметил: "Ты
сам это сказал".
И вот наступила ночь и наступило время
для секса, а он не может. И наступила вторая ночь, и третья, и неделя
прошла, нет способности.
И потом долго ходил
новичок за Семеном и всячески ублажал его, чтобы тот вернул ему эту самую
способность. А обрел он её только после того, как Семен "простил" ему его
прошлое прегрешение перед ним в связи с обретенной верой.
И на этом, т.ск., скажем аминь.
Но вот какая вещь
получается: изменить программу может внедривший её. Не случайно говорят о
прощении. Когда совершают прегрешение перед другим человеком, то для того, чтобы
снять свой грех перед ним, просят у него прощения.