18 сентября 2061 года
Профессор Глюк - брат матери.
Люди они совершенно разные, и, может быть, поэтому дружны. Профессор в обществе
матери, как он говорит, "отдыхает душой", и это при том, что мать относится к
нему как к человеку не то, чтобы недалекому, скорее, как к несмышленому ребенку.
Сам о себе он прямо противоположного мнения, но, кажется, бессознательно он
чувствует, что мать права, и с ней ему не приходится играть роль, которую он
играет в обществе.
Вот и сейчас, он сидит у нас в
гостиной. Решается моя судьба. Я только что закончил мединститут, в который
пошел по настоянию дяди, которого поддержал отец. Мать была против,
потому что де "достаточно семье Глюков одного пожизненного несчастья".
Вообще-то я хотел идти в журналистику.
1 августа 2056 года
Зашел разговор с мамой о религиозности
дяди.
Дядя систематически ходит в церковь, не пропускает
церковных праздников и пр. На груди носит какой-то сверхдорогой нательный крест.
Ругает меня за безразличие к религии. Я, как культурный юноша, выслушиваю его.
Мама, если находится тут же, усмехается, и её усмешка решительно выводит дядю из
себя. Он взрывается: "Ты... ты... ты подумай, кем твой сын вырастет?!"-
"Надеюсь, человеком" - говорит мама. Дядя почему-то при этом непонятно впадает в
депрессию, как будто мама обвинила дядю в каком-то пороке.
Мама говорит о дяде: "Он приобщился к богу для того единственно, чтобы
почувствовать, что ему всё дозволено"
И еще говорит, что он
циник до мозга костей. И добавляет: "как, впрочем, и все медики". Что значит
слово "циник" я не совсем понимаю. Мама говорит: "Поймёшь, когда повзрослеешь"
15 октября 2049 года
Принес домой двойку. Мама
страдальчески смотрит на меня: "Весь в отца пошел" Папа говорит: "Напусти на
него брата". Начинается. Поневоле начнёшь учиться, только бы не слушать его
наставлений.
Дядя листает дневник и кривится. "Ты уже
вполне взрослый юноша. И должен приобщаться к реальной жизни. И если тебе
безразлична фамилия Петровых, то мне не безразлична фамилия Глюков. В чем смысл
общественной системы, в которой мы живем? В том, что ею открываются для человека
со способностями неограниченные возможности. Наше время - это время
индивидуальностей, время героев. В чем смысл современного социального
устройства? В том, что есть люди, которые управляют, и есть люди, которыми
управляют, есть Люди, и есть Марионетки. И ты можешь быть Человеком, если в тебе
есть тщеславие и уважение к себе, либо Марионеткой, которая сама себя не
понимает. Это - дело выбора. Так вот вопрос: кем ты хочешь стать, когда
вырастешь и встанешь на взрослый жизненный путь?" Я молчу. Сказать, что мне всё
равно - это лекций на весь оставшийся вечер не оберешься. Сказать, что хочу быть
Человеком, это опять "всё", потому что по моей учебе этого не скажешь.
Поэтому я молчу. Дядя моё молчание истолковывает по-своему: "Вот видишь, тебе
самому стыдно. Нужно уважать себя, нужно прилагать все возможные усилия"...
"Опять эти усилия, когда же тогда жить?" - думаю я. Между тем, дядя
продолжает меня поучать: "Прежде всего ты видишь, как живут Люди, и как живут
Марионетки. Люди пользуются всеми жизненными благами, Марионетки же доедают
остатки с их стола. Неужели же мой племянник, в котором течет кровь Глюков,
опустится до того, что предпочтет объедки?!" -"Ага - думаю я. - Была охота, как
все эти "Люди", лезть их кожи вон для того, чтобы светиться на
экранах и копить собственность, а потом в 50 лет превратиться в развалину,
которая бродит среди золота, которое уже ничем им помочь не может. Спасибо
большое." Дядя, между тем,
продолжает: "Но
самое важное, самое существенное не то, что Люди обладают материальными
средствами, а то, что они являются хозяевами жизни. Я тебе об этом говорил, но
вижу, что до тебя не доходит, а это - основная, ключевая формула жизни, в
соответствии с которой человек становится Человеком, либо превращается в
Марионетку. Что значит "Человек"? Это творец, это - изобретатель, это -
высочайшие достижения ума человеческого. И тем, что наше общество предлагает ему
развивать его высочайшие человеческие потенции, его ни с чем не сравнимая
заслуга. Но быть изобретателем, профессионалом высочайшего класса - это только
половина дела. Вторая половина заключается в том, чтобы общество изобретение
признало. А что для этого нужно? Для этого изобретение нужно продать. Но для
того, чтобы продать изобретение, нужно, чтобы в нём существовала потребность. А
если её нет? И вот тут мы имеем дело со вторым ключевым свойством нашей
социальной системы: если потребности нет, она должна быть создана. А
создание потребности - это такой же творческий акт, как и собственно
изобретение. Что такое Марионетки? - это всё люди, которые характеризуются
потребностями, которыми они в реальности, как правило, не обладают, но
относительно которых они думают, что это и есть их самые насущные, самые
неотложные потребности. Т.о., что такое наше общество? Это - нескончаемая
научно-техническая и технологическая гонка, средством которой являются
обусловленные и формируемые ею у Манипуляторов потребностей. Потребности
Манипуляторов создают рынок для материализованных научных, технических,
технологических достижений" И дальше дядя и пошел, и пошел всё в том же духе.
Наконец, мама не выдержала экзекуции и сказала дяде: "Паша, он уже всё понял.
Ведь ты понял, правда?" Я уже давно не слушал дядю, у меня только гудела голова
от его слов "бум, .. бум...". "Нет, ничего он не понял,- вздохнул дядя,- я же по
его виду вижу: ждет - не дождется, пока я перестану говорить. Ведь так, Сеня?"
Я бессмысленно кивнул, потому что чувствовал, что еще одно слово с его стороны,
и у меня лопнет голова. "Ну, вот видишь, вот видишь" - сказал дядя и безнадежно
махнул рукой.
21 февраля 2062 г
Дядя работает директором
закрытого НИИ, получить доступ в который очень сложно. А когда получаешь,
наконец, доступ, подписываешь такие бумаги о неразглашении, что думаешь, что
лучше бы я и на пушечный выстрел не подходил к институту. Вот тебе и дядя.
Недаром мама не хотела, чтобы я шел к нему работать. А всё он: де мы - Глюки, и
всё такое прочее. Хотя вообще-то я Петров, а не Глюк. То есть я только по маме
Глюк, а по отцу всё-таки Петров, и дядя всегда этак с сомнением относился к этой
моей второй, петровой части: мол, нет у Петровых тщеславия, ничего им не нужно.
Сегодня дядя сказал, что я, наконец, получил доступ. Предложил мне пройтись с
ним, и когда мы с ним гуляли, сказал такую фразу: "Природа глупа. Человек
является частью природы, и поэтому он тоже глуп". Я подумал: "К чему он это
сказал?" И посмотрел на дядю. "Тебя ожидают неожиданности. И когда ты будешь
сталкиваться с ними, вспоминай эти слова. Они тебе помогут" У меня невольно
мороз по коже прошел.
27 февраля 2061 г.
23 февраля в сопровождении дяди
я отправился в институт. Институт занимает громадную площадь, которая
обнесена высоченным забором, точно метра в четыре, если не выше, с колючей
проволокой поверху. Но когда я еще увидел и часовых на вышках, мне совсем
нехорошо стало, и ноги сами собой хотели развернуть меня назад. Да это почище,
чем тюрьма. Тем не менее, мы подошли к подслеповатому окну, из
которого я получил пропуск, и мы с дядей вошли внутрь. Я увидел огромное
здание, перед фасадом которого установлен памятник в виде мужчины,
держащего на поводке собаку с двумя головами. На пьедестале памятника
надпись: Демихов Дмитрий Петрович.
Дядя отправил меня
оформляться и сказал, что после оформления я могу идти домой, а работать начну
завтра.
26 апреля 2061 г
А это здорово затягивает! Просто не оторвешься. Я
почти днюю и ночую в лаборатории. И я начал понимать слова дяди: "Природа
глупа. Человек является частью природы, и поэтому он тоже глуп" Потому что когда
я подумаю, к чему работы института могут привести, мной овладевает ужас перед
тем будущим, которое ожидает человеческую цивилизацию.
Но я уже не могу остановиться: и природа глупа, и человек глуп, и миром правит
необходимость - необходимость глупости. Потому что глупость настолько интересна,
что от неё невозможно оторваться. И я уже не то, чтобы себя обманываю для того,
чтобы иметь возможность заниматься этим; я просто об этом не думаю.
14 марта
2061 г.
После оформления я отправился домой, а на
следующий день уже самостоятельно отправился на работу. Дядя должен был
представить меня коллегам из лаборатории насекомых, куда я определен, хотя
мне это и не очень нравится: я всё-таки не биолог. Дядя только усмехнулся: "Зато
ты хирург". И добавил: "На насекомых тренироваться будешь". Я счел его слова за
издевку и очень на него разозлился, хотя, как оказалось впоследствии,
напрасно.
Дядя уже куда-то уехал, и мне пришлось его
дожидаться. От нечего делать, я вышел из здания и углубился в институтскую
рощу. Роща была не ухоженная, довольно заросшая, и это меня озадачило:
всё-таки НИИ, да еще закрытый, кажется, что в нём во всём должен быть порядок.
Между тем, я вышел на лужайку, и когда очнулся от грез непонимания,
обнаружил перед собой лошадь... с кошачьей головой. Голова была явно кошачьей,
если судить по ласковому выражению морды, однако размер её был соразмерен
с размерами с лошади. Кажется, я даже не удивился, как будто ожидал увидеть
нечто подобное. Не зная, чего ожидать от этого существа, я поскорее
возвратился в корпус, а про себя зарекся заходить в эту рощу: мало ли какое
существо я в ней еще встречу и как оно ко мне отнесется.
Наконец, появился дядя и повел меня в лабораторию, которую я уже заранее
ненавидел: спрашивается: что я буду в ней делать? И это чувство еще обострилось,
когда дядя сказал: "Никуда не лезь. Делай то, что тебе скажут, и поменьше
расспрашивай, это раздражает профессионалов. Просто присматривайся, постепенно
поймешь, что к чему и в чем заключается твоё место в лаборатории".
Лаборатория насекомых оказалась на третьем этаже. Дядя открыл дверь, и мы
оказались в довольно большой комнате, в которой витал набор специфических
медицинских запахов. Человек пять мужского пола возились с чем-то на своих
рабочих местах, а нас встретил мужчина средних лет, как оказалось, начальник
лаборатории: "Вот, Петрович, привел тебе Петрова"- скаламбурил дядя. Они пожали
друг другу руки. "Хирург?"- спросил меня Петрович. Я неуверенно кивнул. Петрович
кисло посмотрел на меня:, заметив: "Какой-то он квелый". "Это у него от
смущения" - отшутился дядя. "Посмотрим, посмотрим- неуверенно сказал "Петрович".
И тут я узнаю, что я принят в лабораторию с испытательным сроком на три месяца.
Значит, не доверяют. Я воспринял это обстоятельство как оскорбление. Между
тем "Петрович", оказавшийся Витольдом Петровичем, позвал сотрудников и
представил нас друг другу. "Ну, вы тут разбирайтесь" - сказал дядя и ушел.
Петрович, между тем, продолжал вздыхать: "Просил же нормального хирурга, а дали
выпускника". Я сказал: "Вы тоже когда то были выпускником" Это Петровича не
утешило. Продолжая вздыхать, он отвел меня к моему рабочему месту. Кто-то из
присутствующих заметил: "Петрович, дай ему мух, пусть потренируется для начала."
- "И что он с ними будет делать?" - "Да мало ли что: можно отрезать голову и
запаять сосуды так, чтобы муха жила без головы, пока питательных веществ хватит,
можно крылья одной мухи вживить другой. Да мало ли что." Крыша у меня начала
ехать: я никак не мог понять, шутят они или говорят серьёзно. "Ну, если так,
бери над ним шефство, посмотрим, чего он стоит." - "Или не стоит" - раздался еще
один голос. Строят из себя что-то, как будто сами на моём месте не были.
"Где ваши мухи?"- сказал я. "Пойди в кладовую, к Насте, Петрович, выпиши
ему заявку на vww3,
50 штук"- сказал мой
новоявленный шеф. Зовут его Иван Фарада. Мухи оказались нереально большими, я
таких в жизни своей не встречал. Когда они у меня оказались на столе, ко мне
подошел Фарада: "У тебя неделя срока: отрезать у мухи голову и
запаять сосуды, и чтобы муха продолжала бегать и тупо летать. Все справочники -
на полке, вопросы - ко мне, но когда сам на них ответить уже совсем не
можешь. Оценки за работу такие: чем меньше мух угробишь, тем выше оценка. Не
справишься с заданием - неуд. Но в зад тебя никто не толкает: ты должен
уложиться в срок, и только. А теперь совет: прежде, чем что-то делать
практически, сделай всё теоретически. Разрисуй всё для себя. Атласы мух в шкафу
и в компьютере, компьютер у тебя есть, микроскоп есть, что
понадобится из инструмента - выписывай. Основное, ничего не делай вслепую.
Как говорится, десять раз отмерь, прежде чем резать. Учти, мухи дорогие."
30 марта 2061 г.
Задание Фарады я выполнил. Кажется,
этого никто не ожидал. Отношение ко мне начало меняться. Даже Петрович подошел,
посмотрел на уже сутки живущую муху и заметил: "Ну, прыгает, и что?" И ушел.
Фарада сказал: "Годится. Теперь посмотрим, случайно это у тебя получилось, или
нет. Неделя срока, пять мух. Совет: припомни все действия, которые дали
положительный результат и выпиши их, и припомни все неудачные действия, и тоже
опиши. И чтобы всё это было у тебя перед глазами. Сама по себе операция ничего
не стоит, она делается в течение десяти минут, плюс подготовка к ней, при всей
неумелости, полчаса, ну, пусть час. Основное, помни: у тебя
должны быть все твои действия уже готовыми в голове. Вначале ты узнаешь, что
делать, по возможности, экономно, затем в воображении ты производишь все
действия до такой степени, чтобы они совершались автоматически, и только после
этого переходишь к операции с объектом".
Я уже успел
оценить пользу от советов Фарады. Правда, больше всего труда у меня потребовало
именно составление алгоритма операции. Это уже было прохождение известного пути,
каждый шаг которого теперь я должен был фиксировать. И я решил в этом отношении
рискнуть. Я всё внимание сосредоточил на каждом отдельном этапе операции, в
результате чего угробил 19 мух, но зато благодаря выработанному мной стереотипу
я получил возможность оперировать муху меньше, чем за десять минут. Когда я
показал, как я это делаю, Фарада позвал Петровича: "Переводи его в ассистенты.
Работы навалом, задыхаемся." И т.о. три месяца испытаний я прошел за две недели
и оказался зачислен на постоянную должность "младшего помощника главного
подметайлы"
Узнав о произошедшем, дядя, довольный,
пожал мне руку: "Чувствуется, чувствуется порода Глюков"