на главную страницу

0268.237  Мучительство
   Феноменологическая работа механики секса  

    Ну, да, это когда она сказала: "Я хочу помучиться" Тогда-то это до меня и дошло, вся эта механика. По жизни это общий механизм - я имею ввиду, когда чего-то слишком много, но ведь это - специализированный механизм, периодически воспроизводящий одни и те же состояния этого "много", специально для этой цели и предназначенный. В этом вся его суть. Помните,  когда в тюрьме в день казни с него сняли кандалы,
   "Сократ сел на кровати, подогнул под себя ногу и потер ее рукой. Не переставая растирать ногу, он сказал:
   - Что за странная это вещь, друзья, - то, что люди зовут "приятным"! И как удивительно, на мой взгляд, относится оно к тому, что принято считать его противоположностью, - к мучительному! Вместе разом они в человеке не уживаются, но, если кто гонится за одним и его настигает, он чуть ли не против воли получает и второе: они словно срослись в одной вершине. Мне кажется, - продолжал он, - что, если бы над этим поразмыслил Эзоп, он сочинил бы басню о том, как бог, желая их примирить, не смог, однако ж, положить конец их вражде и тогда соединил их головами. Вот почему, как появится одно - следом спешит и другое. Так и со мной: прежде ноге было больно от оков, а теперь - вслед за тем - приятно. " Платон, "Федон"

   В тот самый момент, когда избавляешься от этого "слишком много", в этот самый момент и возникает удовольствие наслаждения, я хочу сказать, этот импульс. А потом следует расслабленность. То есть перед этим было напряжение, а со снятием напряжения возникает расслабленность и удовольствие, "отдохновение" от напряжения, что его нет. Но вслед за этим возникает отчуждение от себя, чувство неспособности осуществлять свою нормальную деятельность. По этому поводу хорошо сказала
   Вообще здесь, во всём этом, присутствует вот какая штука. Мы как-то говорили об истине, и у нас получилось вот что. Истина, как вы знаете, отношение чего-то, что принимается за образец, к чему-то, что измеряется и определяется в качестве соответствующего или не соответствующего образцу. Соответствует - значит, истина, нет - значит нет, в смысле, не истина. Т.о. определяемому приписывается истинный или не истинный характер. Я хочу сказать, что слово "истина" содержит в себе дополнительную нагрузку помимо соответствия и несоответствия. Нагрузку, которая в самом формальном определении истины отсутствует, и, следовательно, истина - это системная категория и определяется системой, в которую она включена и в которой рассматриваемый объект должен работать. Если истинный, он может в ней работать, не истинный - не может. То есть истина - это истина для чего-то, для какого то дела, или процесса, или подобного им. И вот когда мы рассуждали, мы получили вот что. Мы говорили, что де всякая ситуация содержит в себе имманентно средства своего преобразования, и де всё начинается с идеи, которая формулируется и которая для своей реализации ищет средства. При этом идея выступает в качестве цели и образца, то есть в качестве идеального, стремящегося к своей материализации. Значит, мы имеем процесс материализации идеи. Т.о., имеет место отношение между идеей и степенью её материализации. Мы имеем это отношение между идеей и её материальным воплощением. Здесь есть импульс, есть движение, но равенства-то между идеей и её материализацией, пока этот переход от идеи до её воплощения имеет место быть, между ними нет. Поэтому можем ли мы утверждать, что имеем дело с материализацией идеи как её истины, как её воплощения? Кончено, нет. В смысле, там, в какой-то степени, в какой-то своей части она, пожалуй, что и воплощена. Но ведь идея - это целое, которое работает, функционирует. А если что-то становится, а не стало, то о каком функционировании может идти речь? Имеет место процесс становления истины, но это не истина. Пусть теперь вещь создана, и воплощение идеи тождественно идее. Т.ск., наступает момент, когда "работа принята и клиент доволен". Однако отношение между идеей и её воплощением отрицательное: идея, подобно проросшему зерну, уничтожается (энергетически) в своём воплощении. И как есть растение, но нет зерна, так и есть материализация идеи но нет уже идеи. Ведь всякая конкретная идея - это определенная форма идеи, и, значит, существует механизм, продуктом которого является идея, само существование которого заключается в выработке и воплощении идей. Конкретная идея воплощена, и в воплощении своём она исчезла, переход "идея - реальность" сменяется противоположным переходом - реальность - идея, то есть механизм производства идеё теперь обращен к реальности с целью выработки новой формы идеи. Но если идея отрицается непосредственно своим воплощением, то тот самый краткий, самый минимальный момент времени, когда идея и её воплощение равны друг другу, в этот самый момент это равенство, это соответствие исчезает, потому что исчезает в воплощении идея, и об истине говорит уже не приходится, поскольку вещь сама по себе не является ни истинной, ни ложной, и теперь возникает вопрос следующий - вопрос об истине вещи. Но всякая реализуемая человеком идея создает некоторую вещь или что угодно, которая удовлетворяет соответствующую потребность человека, и её истина и состоит в удовлетворении этой его потребности. Здесь имеет место соответствие, между вещью и потребностью, и здесь можно говорить об истине вещи как её способности удовлетворять какую-то потребность. Но, конечно, здесь нет между ними тождества как такового, которое содержится в определении истины, здесь есть соответствие вещи потребности. Но, опять-таки, с одной стороны, вещь изнашивается и постепенно превращается в не соответствующую своей цели, с другой стороны, и потребности изменяются. Т.о., при постоянстве истины вещи в количественном отношении, в своей способности удовлетворять потребности она изменяется.
   В то время, беседуя друг с другом, мы эту вторую сторону вещи - её способность удовлетворять потребность - игнорировали, так как всё наше внимание было сосредоточено на отношении идеи и её материализации как непосредственном механизме производства истины как таковой, и мы с удивлением обнаружили диалектический характер истины, а именно то, что истина как таковая существует всего лишь какое-то мгновение, когда достигается равенство между воплощаемой идеей и её воплощением. Но непосредственно вслед за этим мгновением происходит отрицание истины, поскольку вещь в себе содержит имманентно, в снятом виде последующую идею и, следовательно, последующую реальность. И, следовательно, в этот самый момент возникает новое противоречие, связанное как с осознанием, так и формированием и воплощением последующей идеи. Т.о. мы пришли к тому, что истины как некоторого постоянного отноошения не существует. Но тогда возник и следующий вопрос: а как мы тогда должны отнестись к процессу реализации идеи либо её дереализации? Чем оно характеризуется? Оно характеризуется не актуальным, а потенциальным характером, с одной стороны, оно есть некоторое кинетическое движение, некоторая разворачивающаяся и материализующая себя в вещах энергия. А тогда мы должны рассматривать истину не как статическую, а как динамическую реальность, и, говоря об истине, должны говорить о ней не как о чем-то постоянном, но как о дижении, и тогда мы должны характеризовать само движение как истинное либо ложное, а именно, движение, направленное на воплощение идем, может рассматриваться как истинное движение относительно этой идеи, и движение, направленное против идеи, должно рассматриваться как ложное относительно идеи. Но что за движением стоит? - за движением стоял силы, его вызывающие, и, следовательно, силы должны характеризоваться с точки зрения их соответствия либо нессответствия идее и поэтому как истинные либо ложные по отношению к ним. Но силы, в свою очередь, есть силы чего-то, каких-то объектов, и зависят от свойств объектов. И т.д.
   И когда она сказала, что хочет помучиться, я спросил: "Это что, слезы? Хочешь слез?" Но она отмахнулась:"Нет, слёзы - это не то. Я хочу, чтобы ты помучил меня!" Я, от природы человек глупый, в инстинктах не разбирающийся, спросил: "Как это? Как я должен тебя мучить" - потому что, конечно, мне нужна была инструкция, что именно я должен делать, раз у меня соответствующий инстинкт не работает.